– Но ведь это был несчастный случай.
– Это был теракт.
– Я не об этом…
Собеседница была на первый взгляд совершенно обычной. Хорошо одетой и с глазами голодной собаки. А может не голодной? Может побитой? Черт их знает, этих собак с их несчастными глазами. Тьфу. Женщин! Женщин, конечно, не собак. Они в основном приходили в этот кабинет именно с такими глазами. Темными, влажными, печальными. Правда причины, которые приводили их к частному детективу, были не такими затейливыми, как у сегодняшней клиентки. В большинстве случаев требовалась банальная слежка за мужем. Прекрасные, трогательные, хорошо одетые барышни маялись дома от скуки, и своим маетным состоянием ухитрялись наскучить хорошо зарабатывающему супругу. Супруг начинал тяготиться семейным счастьем, вздыхал, сопел, и принимался коситься налево. Слева, как водится, барышни были более интересными. Глаза у них не темнели печалью, а горели любопытством и жадностью. К сексу, к общению, к мужчинам, к красивой жизни. Как правило, мужчина перед этой жадностью оказывался бессилен. Неустойчив. И без боя сдавался в плен. Жена, даром, что скучала и тупела дома, своим шестым чувством наличие любовницы сразу улавливала. И, без тени сомнения, принимала решение установить за мужем слежку. Так и оказывались они в конторе Игоря Денисова. Приносили деньги неверного мужа и умоляли выследить мерзавца, которому были отданы лучшие годы. Непременно лучшие! Таким образом, неверный муж, сожравший лучшие годы печальной красотки, сам оплачивал компромат на себя. Нет, Денисов мог бы включать психолога, объяснять барышням, что они вполне в состоянии вдохнуть новую жизнь в свои союзы с мужьями. Увлечься чем-то интересным, стать для них новыми, и, как следствие, опять привлекательными. Но деньги Игорь получал не за сеансы психологии. К сожалению, или к счастью, деньги он получал за частную детективную деятельность. Частью которой, очень простой частью, была слежка за неверными мужьями. А иногда и за женами. Поэтому Денисов не делал попыток отговорить клиентов от такого постыдного дела, как слежка. Брал деньги. Следил. Предоставлял доказательства. Часто – неверности, редко – верности и порядочности. Это были самые приятные дела для Игоря. И деньги получены, и новости для клиента хорошие. В такие дни Денисов чувствовал себя чуть ли не ангелом-хранителем. Ещё бы. Семья, скорее всего, не развалится. Да, вряд ли что-то изменится к лучшему, скорее всего, так и будут жить по инерции вместе. Не особо счастливо, но вместе. Поэтому, приносить хорошие новости клиентам, а особенно клиенткам, Денисов очень любил. Несмотря на прошлое опера и настоящее частного детектива, добрым человеком был Игорь Денисов. Добрым и отзывчивым.
Однако, всему есть границы. Сейчас Игорь потихонечку начинал закипать. Когда она вошла, прекрасная и печальная, Денисов на мгновение почувствовал какое-то подозрительное шевеление в подложечной области. Верная интуиция, без которой сыщику делать нечего ни в государственной структуре, ни в частной, тихонько толкнула его. Но внешность женщины успокоила. Разум расслабленно шепнул: «не дергайся, пришла очередная несчастная жена». Черт его знает, почему Денисов поверил не чутью, а разуму. А зря. Рано радовался. Женщина оказалась с сюрпризом. Потратив почти час на то, чтобы выслушать какую-то бредовую историю, Денисов так толком ничего и не понял. Кроме того, что дамочка вдова, муж её погиб в нашумевшем мартовском теракте в метро, и теперь она требует с него, с Игоря, какое-то расследование. Он бы послал её сразу. К психиатру, например. Но останавливало то, что расследование требовалось не по поводу гибели как таковой. Тут вроде вопросов не было. Вот только барышня утверждала с маниакальным упорством, что её мужа, Александра Коваленко, не должно было быть в тот момент в метро. Он, якобы, знал, что погибнет. Правда, должен был погибнуть ещё пятнадцатого марта. По причине этих скорбных знаний, муж запер себя в клинике. В четырех мягких стенах. Отказывался даже выходить на улицу. Раз в неделю, по субботам, Катя – так представилась посетительница – навещала супруга. И двадцать седьмого была. Привезла всё, что просил. Пообщались. Простились до следующей субботы. А во вторник, тридцатого марта, Кате позвонили и казённым голосом пригласили на опознание тела.
– Катя, простите, Вы повторяетесь. – Игорь вздохнул. – А я так и не понял, чем я могу Вам помочь.
– Я пытаюсь объяснить. Мне непросто. Прошло не так много времени. Пожалуйста, выслушайте меня.
– Так я слушаю. Но мы с Вами уже час почти вокруг да около ходим, и никуда не продвинулись. То, что это был несчастный случай…
– Теракт.
– Простите, теракт. Тут вопросов быть не может. Это мы выяснили. Так?
– Так. Это я понимаю, Вы не думайте.
– Ну а в чём же проблема тогда? Человек погиб. В результате теракта. Тело вы опознали. Это был Ваш муж. Верно?
– Да. Всё верно. Это был он. – Катя всхлипнула, прижала скомканный платочек к губам. Но поток слёз сдержала. В том, что именно поток, Денисов не сомневался. Её карие глаза буквально тонули в слезах, но она не позволяла себе расплакаться. Возможно, кто-то в детстве, мама или папа, учили её, что на людях стыдно проявлять эмоции. Воспитание, ёб вашу мать. Игорь поморщился.
– Катя, зачем