Он за хозяйственной утварью в доме присматривает.
– Мама, ну что ты говоришь… – начал увещевать её снова отец,– какие домовые, лешие? Что вы во всё верите?.. так же нельзя…
– А как же не верить, если объяснить этого по-житейски невозможно.
– Чего же ещё нельзя по-житейски объяснить в вашей деревне?
– Были и ещё случаи. Вот на прошлой неделе ветер сильный был, так у Евдокии Орешкиной всё бельё с верёвки сорвало и по деревне разнесло. Сама она не может по сугробам лазить, простыни собирать, пожилая уже – пошла звать на помощь тех, кто помоложе. А когда назад пришла с помошницами, то увидела, что бельё её, промороженное, на веранде аккуратно сложено… и никого. А ты говоришь… У нас в деревне такие случаи всё чаще стали происходить.
Дальше о чём говорили отец с бабушкой Костя не слышал, он опять задремал и в дремотном состоянии ему виделось, как бежит к колодцу топор Василь Василича, быстренько вырубает примороженные валенки и уже, вместе с валенками они бегут домой, но не по дороге, а напрямую, по сугробам. Топор при этом скачет на ножках, которые торчат из топорища, а валенки бегут как обычно. А вот новая картинка. Мальчик видит, как привидения с хохотом и улюлюканьем подхватывают разнесённые ветром простыни и рубашки, и последние, словно живые существа, летят над сугробами к дому Евдокии, задевая о снег рукавами и углами.
Проснулся Костя только утром. Под стёганым ватным одеялом было тепло, и вылезать из-под него не хотелось. Мальчик не помнил почему-то, сам приезд к бабушке, наверное заспал, и сейчас не терпелось ему выскочить на улицу и посмотреть, что там делается? Костя сбросил одеяло, спрыгнул с кровати, сделал физзарядку и, наспех поев бабушкиных блинчиков, выбежал на улицу.
Переливающиеся на солнце сугробы чистого нетронутого снега ослепили мальчика. Вокруг всё было так необычно. Во-первых, на улице почти нет людей. А из транспорта – одна лишь, запряжённая в розвальни пегая лошадь, то и дело фыркая, трусцой бежит по заснеженной улице, да где-то далеко тарахтит двигатель. Нигде не видно дворников. Центральная дорога по селу прочищена бульдозером, а вот по второстепенным улицам люди на санях ездят прямо по сугробам, как по волнам. Снега вокруг видимо-невидимо. В некоторых местах он доходит до крыш сараев и можно без особого труда по сугробу взойти на крышу.
Побродив немного около дома, Костя вспомнил про лыжи, которые привёз с собой. «Вот чудак,– подумал он,– как же я раньше-то о них не вспомнил».
– Кост-я-я-я! – послышался голос бабушки. – Далеко не ходи-и-и. Отец тебя пущать одного не веле-е-л.
Костя сделал вид, что не слышит этих наставлений и чтобы бабушка его не увидела, зашёл за сарай и стал прилаживать лыжи.
– Костя-я-я! – опять раздался голос бабушки. «Вот привязалась», – подумал мальчик и затаил дыхание, чтобы не обнаружить своего присутствия.
– А ты чё не откликаешься? – раздался вдруг рядом тонкий простуженный голос.
Костя вздрогнул и поднял глаза. На него из-под мальчишеской шапки