нелепого существа, как дочь Алексея, тем более, но машина уже подрулила к ее подъезду, и нужно было из нее выходить и изображать из себя опаздывающего в муравейник муравья. Стоило ей ступить на твердь асфальта, ведущую к дверям, как Наташенька тут же прилепилась к ее локтю, не столько помогая, сколько повиснув на нем. Попросив водителя подождать, Алексей пристроился с другой стороны, и они оба, преисполненные гордостью от своей миссионерской деятельности, потащили тяжеленькую и фальшиво хромающую Нелю к подъезду.
Когда дверь квартиры распахнулась, Наташенька все тем же простуженным басом спросила:
– Там у вас что? – и мгновенно просочилась в прихожую.
– Наташа! Немедленно вернись! – крикнул в гулкую глубину квартиры Алексей и беспомощно посмотрел на Нелю. Та пожала плечами и вынуждена была пригласить его зайти.
Наташенька уже сидела с ногами на пуфике возле зеркала и красила себе губы красной помадой, которая вчера была куплена Нелей к Оксанкиному сарафанчику с маками.
– Что ты делаешь, негодная девчонка! – рассердился папаша, бросился к дочери, вырвал у нее помаду, прочертив кровавый след на розовой веснушчатой щечке, и сильной рукой вдруг нечаянно отломил красный столбик у самого основания. – Простите… – прошептал он, стараясь не глядеть на Нелю, – я вам куплю… обязательно… точно такую же…
Неля хотела сказать, что не стоит беспокоиться, поскольку таких помад в магазине навалом, а до лета, когда она пригодится к сарафанчику и красной сумочке, еще очень далеко, но не успела. Наташенька вдруг залилась громоподобным плачем, завалившись всем телом на туалетный столик и расплющив при этом тюбик с тональным кремом.
– Это она… потому что спать пора… в детском саду тихий час… вот дочь и капризничает… – извиняющимся тоном начал объяснять Неле Алексей, одновременно пытаясь отодрать Наташеньку от туалетного столика.
Он сам здорово перемазал брюки выдавившимся из лопнувшего тюбика кремом персикового тона, но с ревущей дочерью так ничего и не смог сделать, потому она отчаянно цеплялась за зеркальную створку.
– М-может, пока чаю… – предложила совершенно растерявшаяся Неля. Ей уже представлялись полностью раскуроченная Наташенькой квартира и возвратившаяся от больной сестры мама, впавшая по этому поводу в нервный шок. Единственное спасение Неля видела в пирожных, которые находились у них в холодильнике и которые, как всякие сладости, непременно должны любить дети. – С эклерами…
– Нет, ну что вы… не стоит беспокоиться… – живо отказался Алексей, а Наташенька особенно басисто рыкнула и завопила:
– Хочу эклеров!!!
– Ну вот видите… – развела руками Неля и поспешила в кухню, забыв, что надо хромать, но Алексею тоже было не до ее псевдовывихнутой ноги.
Такси, конечно, пришлось отпустить. Наташенька, поедая эклер, в подробностях пересказала Неле сначала историю про муравья, потом книжку «Чей нос лучше?», а потом заснула прямо за столом с надкушенным третьим эклером в замурзанных