ореол распространялся на весь род, якобы избранный Небесами для правления за свои особые заслуги.
Все было хорошо, пока в 1045 году до н. э. род Цзи не сверг правившую династию Шан и не установил новую династию Чжоу. Новым правителям, не обладавшим «врожденной» сакральностью, понадобилось обосновать легитимность правления своего дома. Это была очень важная проблема, особенно в те стародревние времена. Умные головы придумали концепцию Небесного мандата на правление – Высшего благословения, которое даруется достойнейшим и может быть отобрано у недостойных. Последний правитель династии Шан утратил добродетель, погряз в пороках и не внимал увещеваниям, поэтому Небо отобрало у него мандат на правление и вручило его достойному основателю династии Чжоу. Когда же на чжоуский престол сел недостойный порочный правитель, мандат перешел в «чужие» достойные руки, и так было много раз… С этими «многими разами» проблем не возникало, поскольку все делалось по знакомому, проверенному шаблону передачи Небесного мандата. «Так было прежде, и потому так будет сейчас» – это очень удобный принцип, позволяющий обосновать даже то, что плохо укладывается в рамки логики или в рамки чаяний общества. Но дело в том, что у династии Чжоу не было такой «волшебной палочки», поскольку считалось, что династия Шан правила изначально, испокон веков. Тогда был создан миф о некоем государстве Ся, основанном мифическим Жёлтым Императором (Хуан-ди) в III веке до н. э. Когда правители Ся утратили добродетель, мандат перешел к новой династии – правителям Шан. В подобном ключе свержение династии Шан и переход власти к династии Чжоу (Цзи) выглядело легитимным, обоснованным, убедительным, справедливым.
Китайская историческая традиция привыкла обосновывать не только перевороты, но и завоевания. После того как Чосон был завоеван империей Хань (206 до н. э. – 220), ханьские историки создали легенду о древнем китайском мудреце Цзи-цзы (Киджа), который пришел править Чосоном в конце II тыс. до н. э. и сменил Тангуна. Тангун, заметьте, этому не противился – передал власть и стал духом. Миф о Киджа оправдывал захват Чосона ханьцами. Во времена Позднего Чосона, считавшего себя истинным носителем древних культурных традиций в противовес кочевникам-маньчжурам, которые правили Китаем с середины XVII по начало XX века, Киджа считался реальным историческим персонажем. Иначе и быть не могло, ведь именно он связывал Чосон с Китаем. Вскоре после установления правления маньчжурской династии Цин в корейском учебнике для детей из образованных семей «Тонмон сонсып»[11] появился текст, воспевающий сходство между Кореей и Китаем. «Несмотря на то, что наша страна расположена далеко, находится на противоположном берегу моря и территория наша не так велика, но церемонии и музыка, законы и правление, одежда и головные уборы, традиции и обычаи те же, что и в Китае. Китайцы называют Корею «Малым Китаем», ведь их просвещённые нравы нам передал Киджа…»
Таким представляют Киджа корейцы
Киджа