Большой Клоаки. Вода чуть было не сбила Нарока с ног, но ликтор изловчился, вытащил меч, ухватился за небольшие расщелины между камнями в стене.
– Чего ждем, Спартак? Догоняйте, я никого не буду ждать! – выкрикнул он.
Его голос заглушал шум падающей воды. Бросив эти слова, Нарок скрылся в тоннеле, оставив нас троих стоять в замешательстве снаружи.
– Я всегда говорил, что вместо головы у него котел!
Митрид скинул с себя тогу, последовал примеру Нарока, перевязав ее в один большой узел, и полез вслед за товарищем в темный вход Большой Клоаки.
Немного поколебавшись, все то же самое проделал Рут, чья широкая спина исчезла под сводом Клоаки. Я огляделся, убедившись, что вокруг нет ни единой души, которая могла бы стать свидетелем нашей совершенно безбашенной вылазки, и, сняв тогу, отправился в тоннель Большой Клоаки вслед за своими ликторами. Каким бы бесшабашным ни казался Нарок, в одном он был прав: у нас не было времени что-либо обсуждать. Если мы хотели покончить с Крассом, действовать следовало немедленно.
Когда мы забрались в тоннель и прошли в бурлящем потоке воды всего несколько десятков футов, над моей головой сомкнулась кромешная тьма. Исчез единственный источник света – тот самый вход, теперь оставшийся за моей спиной. Приходилось идти наугад. Я поспешил убрать гладиус, понимая, что один неверный шаг – и я могу упасть и пораниться, а то и того хуже – наткнуться в темноте на одного из ликторов. Я несколько раз позвал Рута, который вошел в тоннель Большой Клоаки предпоследним и, по идее, должен был услышать меня, но в ответ не донеслось ничего, кроме шума воды, эхом отражавшегося от стен. Приходилось брести по пояс в воде, которая, к нашему огромному счастью, в эту ночь была практически стоячей. Стоило только гадать, что могло происходить в подземном тоннеле, когда в Риме устанавливалась непогода, не зря ведь Большая Клоака была задумана именно таких громадных размеров. Тем не менее вода значительно снижала скорость нашего передвижения, отнимала силы. Я понимал, что стоит сделать шаг в сторону от стены, отпустить камни, в расщелины между которыми я вставлял пальцы, чтобы удержаться, как водный поток медленно, но верно потащит меня обратно к Тибру. Канал был достаточно широк, я старался придерживаться одной из его стен, шел не спеша, чтобы не споткнуться и не свернуть себе шею. Во многом поэтому время здесь несколько замедлило свой ход, и мне казалось, что мы плутаем в канале уже несколько часов, хотя на самом деле мы провели там не больше получаса, но эти несколько стадиев, которые пришлось одолеть в римской Большой Клоаке, были, пожалуй, самыми сложными в моей жизни.
Наконец перед нами появился блеклый лунный свет, после темноты тоннеля показавшийся невероятно ярким, даже слепящим. Мы были на месте. Грязные от нечистот, промокшие и замерзшие. Наверное, при любых других обстоятельствах прямо сейчас я завалился бы спать и проснулся только на следующий день, проспав много часов подряд. Сейчас же нам требовалось идти вперед, раз мы оказались внутри городских стен, а до рассвета осталось не так много времени, другого выбора у нас не было.
Нарок,