все осмотрим и будем выбираться.
Мы разошлись по комнатам. Я попал на кухню, проверил ящики – тут было чем поживиться. Консервированные продукты, крупы, сахар. Я уже собрался проверить холодильник, когда услышал, что меня зовёт Владимир.
Он стоял в небольшой комнате с коврами на стенах, по которым были развешаны иконы и старые фотографии в рамках. В темноте я не сразу понял, на что он смотрит.
Она сидела в кресле, укрывшись вязаным пледом. Старухе было за семьдесят, и она была мертва. Володя обернулся.
– Тут есть камин и полно дров. Она не разводила огонь.
– Похоже, замерзла.
– Что тут еще есть?
– Под лестницей запасные газовые баллоны с пропаном.
– Сможем использовать?
– Мы их не довезем, они провалятся под снег.
– Жаль.
– Она не разобралась, как переключить вентиля на бойлере. С ней был кто-то ещё, потом ушёл и не вернулся.
– С чего ты взял?
– Она не могла жить тут одна. Кто-то должен был управлять всем этим хозяйством. Они не могли ее бросить одну в доме, и снег не упал на нас внезапно. Ее бы успели вывезти. А если она здесь, значит, был еще минимум один человек. Застрял тут вместе с ней.
Я вздохнул.
– Возможно, если бы мы пришли сюда вчера, она была бы ещё жива.
– Возможно. Теперь это уже не важно. Заканчиваем осмотр и возвращаемся – если мы сюда тащились сорок минут, обратно с грузом будем добираться полтора часа.
Мы снова разошлись. Нашли надувную ватрушку – тюбинг, комплект горных лыж, от которых взяли палки, ещё один маленький баллон с пропаном и газовую походную плитку. Выбравшись снова на балкон, мы погрузили припасы и вещи, упакованные в наволочки от подушек, на ватрушку и двинулись назад.
С лыжными палками перемещаться было значительно удобнее, а может быть, у нас уже появился небольшой опыт, но мы добрались назад за полчаса. Слуховое окно теперь стало заметно ближе. Владимир забрался в дом и вынес длинную металлическую трубу, которой мы нарастили дымоход. Затащив внутрь вещи, мы разожгли камин, завели генератор и снова попытались поймать телесигнал. Канал по-прежнему транслировал утреннее сообщение. Я заварил чаю на походной конфорке.
– Что теперь?
Он пожал плечами.
– Ничего. Мы в осаде.
Владимир был военным в отставке и часто использовал подобные термины. Я спросил:
– А чем сейчас занимаются твои коллеги, интересно?
– Тем же, чем мы. Сидят и не дергаются.
– А это правильная стратегия, как считаешь?
– Это стратегия выживания. У нас всего два варианта – сидеть тут или пытаться куда-то попасть. Куда мы в этой ситуации пойдём?
– Не знаю.
– Вот именно. Здесь у нас шансов немного, но они понятны. А на улице… Ты сам там был только что. Мы до соседа едва добрались.
– Звучит тревожно. Неужели совсем ничего нельзя сделать?
– Ну, есть одна идея. В паре километров отсюда магазин снегокатов. Если добудем парочку, можно будет