Китайский детонатор. Максим Шахов

погиб из-за вас! И не вам здесь распоряжаться, не вам!

      Его трясло. А Хромов стал непрошибаем, как танк. Сказывался вкаченный ему наркоз.

      – Не искри, – посоветовал он. – Соберись.

      – Собрался. И что?

      – А то, что не фиг истерики закатывать, – жестко произнес Хромов. – Ты мент, а не баба базарная.

      – Минуту назад тут кто-то вопил как резаный, или мне показалось?

      Отважившись на эту реплику, Соловушкин весь побледнел и подобрался, словно готовясь шагнуть в пропасть. Хромов помолчал, глядя на него, а потом посоветовал:

      – Не перенимай у старших плохие привычки. Думаю, у тебя своих собственных хватает.

      Савушкин переступил с ноги на ногу.

      – Допустим. – В его голосе все еще звенела обида. – Дальше что?

      – Дальше? Репортеров обзвони, вот что дальше. Чтобы ни одна падла не написала про «взрыв, унесший две человеческие жизни».

      – И что даст эта конспирация?

      – Не перебивай, – сказал Хромов. – Я хочу, чтобы журналисты узнали, что погибли трое. Майор Криворук, Анжелика Чертанова и я, Константин Хромов. Три человеческие жизни. Врубился?

      – Врубился, – ответил Соловушкин. – И что потом?

      – А потом проведи профилактическую работу с медперсоналом. Пусть зарубят себе на носу: я и моя напарница скончались по прибытии. Пусть бирку прицепят в конце концов.

      – Какую бирку?

      – На большой палец ноги, – сказал Хромов. – Правой или левой – без разницы. Главное, что я скончался. Не приходя в сознание. Ты понял?

      – Да, – ответил Соловушкин после недолгого замешательства.

      – Пусть медики используют любой неопознанный труп, – продолжал Хромов. – А прессе нужно дать понять, что тут была замешана ревность. Публика это любит.

      – Это точно. – Младший лейтенант Соловушкин кивнул. – Здорово придумано. Что-то еще?

      – Нет. – Хромов откинулся на подушку.

      – Я тоже хочу принять участие в операции.

      Соловушкин напоминал маленького мальчика, напрашивающегося поиграть со старшими ребятами. Но игра была слишком опасной.