Смотрю вниз на кеды, любимые, мама подарила. Смайлики зелёные, шнуровка жёлтая, радужные.
Поднимаю взгляд, никого, страх отпустил. Как будто ничего и не было. Надо идти, папа ждёт, наверное. Забегаю в комнату, на столе мой ноутбук, беру и иду назад, уже внимательней. Папы нигде нет, выбегаю на улицу, в машине ещё. Подошла и страх снова. Постучать? Позвать? Минута так и проходит. Может, уснул? Храбрее Аль, не цепеней, вдох…
Папа глаза разомкнул и меня увидел. Открыл дверь.
– Что принесла?
Смотрит на меня как на зверушку, от этого страшнее только. Протягиваю ноут.
– Пойдем в дом, покажешь, что у тебя там, а то скоро дождь пойдет.
Смотрю на небо и правда облака черные, хмурятся, волной изгибаются, а вот на душе спокойнее от этого. Люблю дождь.
Что-то теплое касается руки. Папа стоит, в глазах усталость и тревога. Наверное, снова ушла в себя. Меня это тревожит. В школе из-за этого все меня избегают, даже учителя смеются. Но я терплю, знаю, что пугаю.
Идём в дом, и там показываю специалиста. Оставила папу изучать, сам решит, он у меня умный. А в душе надежда на лучшее, что буду как все. Свободная от страха и цепенеть перестану, в себя уходить не буду. Так хочется верить.
Глава 5
Пять лет спустя.
Улучшение на лицо, как говорит папа. И он прав, конечно, не идеально как хотелось бы. Павел Матвеевич, специалист, что нашла мама, оказался молодым и перспективным психотерапевтом, который не боится экспериментировать с пациентами и мой случай его дико заинтересовал.
Первые полгода мы виделись каждую неделю, но улучшений не было. Тогда решились на его эксперименты. Дистанционное общение и не только с психологом, но и с учителями. Так действительно было лучше, быстрее усваивала информацию и окончила школу на год раньше с красным дипломом.
Когда папа увидел, что общение действительно возможно через приложения, подключился к нашему способу общения. Так я начала узнавать своего отца.
Павел Матвеевич объяснил, что страх проявляется при ощущение некой опасности непосредственно прямого контакта. Я, конечно, стеснялась общаться, но страха и оцепенения не было. Но периодически уходила в себя.
Спустя год доктор решил внедрять прямое общение. Я очень волновалась, но зная людей, с которыми общалась, заставляла в себя верить. Психолог начал приезжать раз в месяц. Статный мужчина, немного отросшие русые волосы, правильные черты лица, худощав, очки постоянно сползали на кончик носа, и он их поправлял мизинцем, что меня смешило. Не могла первое время сдержаться, от того, как он это надменно делал, на что получала снисходительную улыбку. Сейчас видимся редко, чаще по телефону, когда у меня приступы оцепенения, паники или страха. В режиме дня и ночи.
Со временем круг общения расширялся. Страх был, но я училась его контролировать. Юляшка первое время принимала активное участие, но поссорившись, очередной раз с отцом съехала на квартиру, подаренную папой, и все реже звонила, ссылаясь на занятость.
А вот с братом наоборот. В моей экзекуции не участвовал сначала, много