но у всех «высотников» в центральном бомболюке не бомбы, а подвесной танк. Девочки Тамары, как клушки, собрали своих людей. Для немцев уже не секрет, что мы взлетели, поэтому летим в направлении на Белгород, где пока наши войска. Набрали пять кэмэ, разговоры стихли, ползем на запад. Слева и сзади подходят остальные самолеты дивизии. Три машины в строю отсутствуют, где-то потерялись. У Лубяного повернули на 330 градусов и выключили огни. Мы идем ниже обычного. В здешних местах еще «ахт-ахтов» нет, это – наша территория, за которую предстоит драка. Над Лубяным команду отдавал голосом, но кодом: дал курс на Купянск, «193», куда обычно мы и летали. Туда пошла одна машина, которая иногда давала щелчки, и короткие команды разными голосами. А мы, в полной тишине, поднимались к Горшечному. Всё, время! Тамара перестраивает своих в колонну и начинает снижаться, мы пересекли железную дорогу и тоже начинаем растягиваться позвенно в длинную колбасу. Я наблюдаю и за воздухом, и за землей. На шоссе длиннейшая колонна бронетехники. Немцы молчат, огня по растянутой эскадрилье не открывают, так как голову колонны будет бомбить Тамара, идущая замыкающим.
– Сброс! – И самолеты уходят в набор, выполняя противозенитный маневр, а над колонной вспыхивает всепоглощающее пламя, ослепительно-дымное. Просто ад! Кампфгруппа Гота накрыта напалмом. Катерина говорит, что имеет повреждения, и отворачивает на Воронеж, все-таки зацепили. У нас десять минут до цели, и сзади появляется солнце. Но это на высоте пять километров, на земле еще темно, и хорошо виден огонь на шоссе. Он служит для нас ориентиром. А целью – вторая дивизионная колонна. Немцы, получившие удар двадцатью четырьмя напалмовыми бомбами, пропускают нас, огня не ведут. Колонна, скорее всего, полностью уничтожена и деморализована. Немцы из второй пытаются поставить заградительный огонь. Но у них в колонне не сильно много орудий крупного калибра. Иван дал команду «Атака!»
Мы сверху, прикрывая и помогая остальным. Сюда же поднялись четырнадцать машин Тамары. Кроме напалма, они все шли с пушками. Ждем товарища Рихтгофена. С нетерпением. Над огрызающейся в сторону пикировщиков колонной проскакивают «сухарики», которые с горизонтали бросают ротабы на скопления пехоты и зенитчиков. Пикировщики работают точечно, пока им никто не мешает. Замечаю на радаре группу истребителей, подходящую не от Курска, а от Борисовки, что под Белгородом. «Сухарики» уже пошли домой, так что немцы в курсе, что работают «пешки». Мы перестраиваемся в строй бомбардировщиков и идем навстречу немцам, не все, девять штук. Сработало! Увидев беспечную эскадрилью «пешек», у немцев взыграло святое истребительное: Хорридо! И они, пыхтя, полезли наверх, что нам и нужно было! Овечью шкуру в сторону, и сорок пять огневых точек начинают свою работу!
– Hexen! Die Nachthexen!
– Achtung! Die Nachthexen sind da! – голос немецкого руководителя полетов.
А не летайте, где не положено! Я участия в бою не принимал, это Майя придумала и исполнила! Мое дело – руководить оркестром. Активно машу палочкой, расставляя все точки над «i». Рядом со мной висит