так?
Это что, розыгрыш?
– Понимаете, мы не боги, чтобы давать стопроцентные гарантии. – Убирает руку с пульса, вздыхая. Берёт папку с анализами, лежащую рядом на столе, и прочей херотенью, листает её перед моим позеленевшим лицом. – Здесь все анализы. МРТ, КТ, кровь…
– Значит, я скоро сдохну? – презренно перебиваю врача.
Молчит. Не может годных слов подобрать. Лишь переносицу устало потирает.
– Всё в руках Божьих…
– Да, блять! – я вскакиваю на ноги, с такой злостью, что стул назад заваливается, с грохотом на пол падает.
Принимаюсь наматывать круги по кабинету.
– Но вы же что-нибудь придумаете? Верно?
– Можем найти ещё одного донора… У вас острое отторжение трансплантата. Будете принимать препараты, чтобы дотянуть до следующей операции.
– Нет, – замираю. – Хватит. Не хочу больше, – решительно отвечаю.
Довольно. К дьяволу всё! Я устал. Устал от жизни. Нет в ней больше и капли радости. Смысла нет бороться, хватаясь за недостижимые надежды.
Без моей Светы… Нет смысла жить дальше. Лишь сильнее душа болит, обливаясь алыми слезами. Зря вообще они меня оживили! Лучше бы сдох тогда, на дороге, истекая кровью. Они лишь оттянули срок моей смерти.
Ненавижу их. Всё нахуй ненавижу!
Пинаю стул. Тот с силой бьётся об стену. Ножка отваливается.
Грохот. До звона в ушах. Крик врача лишь разжигает неконтролируемую агрессию.
– Марс, прошу вас, успокойтесь!
Идите к чёрту! Все.
Я сатанею. Меня переполняют адские эмоции. Я начинаю пинать стул ногами с особой яростью. Так сильно, что щепки на метр вперёд летят. На месте табуретки я представляю того ублюдка, отнявшего у меня жизнь. Того, кто ИХ у меня отобрал.
Как вдруг, я чувствую обжигающий удар. Будто огненный шар в грудь врезается. В глазах темнеет. Голова заходится кругом. Я хватаюсь за сердце. Ноги меня не держат. Гд-то в отдалении, как эхо в бездонной пещере, звучит испуганный голос врача.
– Марс! Марс!
Он подхватывает меня под руку, куда-то тащит.
В ушах свистят пули. Меня будто бросили в кипящее жерло с кислотой. Я начинаю живьём гореть. Руки и ноги превращаются в мрамор. Немеют. Слабеют. Подкашиваются. Подобное состояние начинает преследовать меня достаточно часто. Неужели, теперь так будет всегда? Неужели отвратительные симптомы превратятся в обычный образ жизни?
Константин Павлович толкает меня на кушетку, хватает мою руку, бьёт пальцем по вене, быстро вводит шприцом внутривенно какой-то препарат прозрачного цвета.
– Что э-это за дерьмо? – язык заплетается, я чувствую себя ужравшимся в хлам.
– Успокоительное. Сейчас станет легче.
Он извлекает иглу, сгибает локоть, прижимая руку к плечу, кивает.
Через минуту меня отпускает.
– Вам нельзя нервничать. Я всего лишь дал медицинский прогноз. Вы должны пить таблетки, – вкладывает мне в руку прозрачную банку с красными пилюлями внутри. – Они лишь оттянут неизбежное, – с сочувствием сжимает банку рукой