после паузы спросил она.
– Дикарь, – отозвался он.
– А меня Кира.
Он кивнул, давая понять, что услышал. Ее белое лицо, в обрамлении густых темных волос, падающих на плечи, потекло вниз как сгоревшая свеча. Следом за лицом, стали оплывать бетоном стены. Со всех сторон, опаляя огненными брызгами реальность, потянулись жадными ртами сполохи огня. Сквозь пламенеющий туман донеслись до него тревожные слова «э-э-э, парень, не вздумай, слышишь?», но пелену не развеяли, нехотя уступив его разум тьме…
И тут же Дикарь очнулся от собственного стона. Точнее, ему только показалось, что прошло от силы несколько минут. Он по-прежнему лежал на боку. Когда он открыл глаза, в разбитое окно заглядывал рассвет. Падающее серое небо несло сонмище клубящихся туч куда-то за горизонт. Внизу простирался безбрежный морской простор, забитый пенными барханами. Свежий ветер студил лицо.
– Все, парень, – услышал он голос Киры. – Я обработала последнюю рану. Повязку поменяла. Потерпи немного.
Дикарь дернулся, пытаясь сесть. Его мягко, но твердо остановили.
– Будешь дергаться, задену что-нибудь не то! Потерпи. Ты вообще уникальный. Ты это знаешь?
Дикарь только вздохнул в ответ, снова делая попытку приподняться.
– Вот нетерпеливый. Теперь можно.
Кира бормотала что-то относительно феноменальных способностей, помогая натягивать через голову футболку, а потом вдевая его руки в рукава куртки. Окончательно Дикарь успокоился, только сев, прислонившись спиной к стене.
Над костром, подвешенный на стальном треножнике, покачивался котелок. Обожженные выпуклые бока лизал огонь. Ноздри приятно щекотал аромат, исходящий от варева. Рот мгновенно наполнился слюной. Дикарь попытался вспомнить, когда он в последний раз ел и не смог. Память не сдавалась, не желая отвечать даже на такой безобидный вопрос.
Девушка расстегнула молнию на черной толстовке, колдуя над котелком.
– Не бог весть что, – словно оправдываясь, сказала она. Обмотав руку тряпкой, она сняла котелок с огня и пристроила среди камней. – Тушенка. Все, что было. Тебе обязательно нужно поесть, – твердо добавила она, как будто он сопротивлялся. – Ты больше суток был без сознания. Я не стала тебя будить.
Не прерываясь ни на секунду, Кира выудила откуда-то пару металлических мисок и ложкой принялась черпать из котелка аппетитно пахнущее варево.
– Никогда, слышишь? Никогда я не видела, чтобы так быстро заживали раны. А уж этого добра я навидалась, можешь мне поверить. Это какое-то чудо. Края сошлись, как будто уже месяц прошел – только красные линии остались. Я нитки еще вчера сняла. Иначе вообще бы сегодня не вытащила. Все заросло. Я только антисептиком мазала – на всякий случай. Чудо чудом, а предосторожность не помешает. Слава-Че. Я думала, столько времени пройдет, прежде чем ты оклемаешься. И ошиблась, представляешь?
– Это радует, – сказал он, только чтобы прервать словесный поток.
– Конечно, радует! – подхватила она. – Потому что нам тут засиживаться долго нельзя.
Дикарь вопросительно посмотрел на девушку, принимая из ее рук горячую миску