человека, желающего ее спасти. Горло у Киры сжал болезненный спазм: впереди ее ждала непрерывная цепь издевательств, которые будут становиться все изощренней день ото дня. Мирон – мастер на подобные штуки и границ его фантазия не признает.
Сказать себе, невинно хлопая глазами, что не догадывалась, чем в конечном итоге все обернется? Вранье. Подозревала. Еще тогда, два года назад, когда ее шестнадцатилетней девчонкой, вздрагивающей от каждого шума, привезли на лодке на этот богом забытый остров. Подумать только! Она так радовалась, что отныне одиночество, подступающее комом к горлу, стоило только вспомнить Чегевару, ей не грозит. Кругом люди – разные и не всегда доброжелательные, но это люди, а не твари всех мастей!
И радовалась девушка ровно до того момента, пока Мирон – местный царек – не стал подбивать к ней клинья. Глупо утверждать, что она не знала об отношениях между мужчиной и женщиной. Знала. Но Чегевара (светлая ему память) всегда говорил о взаимности. Обсуждая вопросы интимной близости, Че заканчивал пространные монологи фразой… он вообще все поучения заканчивал этой фразой. Да, что там скрывать? И начинал, как правило, с нее.
– Доверие – это лезвие обоюдоострого ножа без рукоятки. Нельзя передать его другому, не порезавшись. Раны на руках зарастают быстро, раны в сердце – никогда. Будь осторожна, моя девочка. Человек – крайне лживое существо. Если ему что-то от тебя понадобится, даже голый он будет предлагать тебе одежду. В лучшем случае, предательство лишит тебя Веры, в худшем – жизни.
Вот те бы слова ей и взять за основу! А она развесила уши. Глупая, шестнадцатилетняя девчонка! Че никогда не позволил бы ей страдать…
Кира до боли зажмурилась, сдержав слезы. Воспоминания об ушедшем в небытие друге вряд ли придадут ей мужества и сил. Девушка мысленно назвала Чегевару другом. Но он был для нее всем. Отцом, старшим братом. Спасителем.
Кира хорошо помнила тот день, почти десять лет назад, который забрал у нее всех: мать, отца, брата. Когда теплый – пахнувший мамиными пирогами с корицей, и шумный – наводненный звуками из многочисленных компьютерных стрелялок брата – мир, вдруг в одночасье поглотила бездна.
В тот день в школу Кира не пошла. Точнее, мама ее не пустила.
– Посиди-ка, девочка моя, денек дома, – обеспокоенно сказала мама, прикоснувшись губами к ее лбу. – Ты ночью покашливала. Зря, все-таки, мы вчера взяли тебя на шашлыки. Осталась бы с бабушкой. Я отпрошусь с работы и к обеду приду.
Кира возражать не стала. Тем более что чувствовала себя хорошо, а дома можно найти столько неотложных дел! В комнате брата уже призывно охотилось на нее темное окно монитора.
Позже, девушка так и не смогла ответить себе на вопрос: что же пришло первым? Странный гул, от которого задрожали окна на двадцатом, последнем этаже, или внезапная темнота, словно раньше времени наступил вечер.
Кира оторвала голову от монитора и взглянула в окно. То, что она там увидела, заставило ее подняться и выйти на застекленную лоджию, откуда вид открывался не в пример лучше.