удушающая, будто Соня, как проклятый полиграф, считывала её биоритмы, чтобы уличить во лжи.
– Ладно, звони. Пока.
– Пока.
Видно, Соня не такая дура, раз знает, когда надо попрощаться.
Прождав до одиннадцати часов, Яна беспомощно захныкала: абонент не отвечает, сообщения не прочитаны. Её вдруг обожгло мыслью, что она не успеет извиниться, и страх мгновенно обратился в безумие. Руки дрожали и не слушались, бесконечная тревога жужжала в голове, кровь пульсировала в висках, вызывая мимолётные приступы ломовой боли. Яна мерила комнату шагами, а стоило сесть – беспокойно раскачивалась, как умалишённая. Она то тихонько выла, то нервно хохотала, то безмолвно плакала. И сломала два ногтя, безотчётно ковыряя паркет.
Яна Латина. 13:48. «Пожалуйста, ответь!»
Яна Латина. 13:52. «Тим!»
Яна Латина. 13:59. «
Яна Латина. 14:08. «Тим. Прошу тебя, хотя бы просто открой диалог. Просто дай понять, что увидел мои сообщения».
Через несколько минут она хотела написать снова, но остановила себя. Отбросила телефон подальше и, прислонившись к стене, осмотрела ногти.
Она звонила целый день, и монотонные гудки прочно засели у неё в голове. Сообщения так и остались непрочитанными, а дверь никто не открыл. Совершенно отчаявшись, она дрожащим пальцем пролистала список контактов и нерешительно нажала вызов.
– Яночка, – радостно воскликнула мать Тима. – Как я рада твоему звонку. Извини, конечно, но уже поздно, так что давай недолго.
Яна рассеянно взглянула на часы: половина девятого, – значит, у них половина одиннадцатого. И как она сразу не подумала о разнице во времени?
– Простите, Марина Анатольевна. Я просто хотела узнать, как у вас дела.
– Всё замечательно. Сегодня ездили в лес за ягодами. – Она беззаботно рассмеялась. – Ничего не нашли. Да и какие ягоды в мае, скажи мне? Зато прогулялись на свежем воздухе. А у тебя как дела?
Яна осеклась, сглотнула и заставила себя улыбнуться, чтобы наглая ложь звучала непринуждённо.
– Всё хорошо, спасибо. Работаю, как три кобылы, чтобы внеочередной отпуск получить.
– Ой, как здорово. Если получится, приезжай к нам в конце июня, у меня день рождения двадцать шестого, помнишь?
– Ну конечно помню. Если всё сложится, обязательно приеду.
– Ну ладно, Яночка, мы спать ложимся, завтра на работу. Тимошеньке привет передавай, когда увидитесь.
– Передам. Доброй ночи.
– И тебе.
«Матери он ничего не сказал», – мелькнула первая мысль. Марина Анатольевна никогда не умела скрывать эмоции, да и скажи он ей об этом, она бы сама Яне позвонила. А тут неподдельная радость в голосе.
Яна заставила себя подняться с пола, прошлась по комнате, съела бутерброд. Несколько раз просмотрела, прочитал ли Тим сообщения. Снова позвонила. Набрала ванну с лавандовым маслом, чтобы расслабиться, но всё время безутешно проревела, пока вода совсем не остыла. Босая и мокрая, Яна прошла в спальню, легла на кровать и, свернувшись креветкой,