подозревать ее в нечестности казалось кощунством. Она всегда была искренней, всегда.
Саша первое время искал встреч с Малышкой, надеялся, что она погорячилась, поступила опрометчиво, одумается и вернется. Он не мог поверить, что ее любовь к нему, от ураганной силы которой его штормило, ее настойчивость, с которой впору было осаждать Трою и с которой она добивалась его внимания и отваживала всех симпатизирующих ему девушек, исчезли враз и окончательно. Он считал, что так не бывает. Но Малышка даже не старалась быть с ним деликатной, фыркала в лицо, требовала не позориться и не унижаться, а принять разрыв мужественно. Она-де ошиблась. Так случается. Ничего страшного. Саша крепил сердце, тайно надеялся, но скандал с обвинением доконал его, и он уехал в Америку.
После развода у Юлечки была целая галерея принцев, искренне представляемых в качестве настоящих, но непременно переходящих в ранг невообразимо скучных и безжалостно отставленных.
***
В двадцать восемь Малышка влюбилась. Да так, что все поняли: это тот самый мужчина, настоящий, потому что рядом с ним она имела не привычный победительный вид, а восторженно-ошарашенно-подобострастный.
Кириллу было тридцать восемь лет, он являлся кузеном Гарика, самого закадычного друга Антиповых, с которым строился Новый Свет, и давним деловым партнером Михаила. У Кирилла не было дома в Новом Свете. В свое время, получив предложение о покупке земли, он лишь замахал руками: «Да что вы! Где я и где дом?» В те годы он, в отличие от кузена, был во власти той молодой силы, которая не позволяла ему оставаться на одном месте. Ощущение безграничности своих возможностей, желание объять необъятное заносило его в самые рисковые проекты и требовало быть свободным, как ветер. Смелая предприимчивость открывала перед ним заманчивые перспективы, и он с удовольствием срывался пожить в Бангкоке, Сингапуре, Вене или Праге, обрастая связями, знакомствами, приятелями. Довольно скоро Кирилл стал обеспечен, затем богат и к тридцати годам, наладив дело, решил, что заслужил отдых. Круизы на яхтах, роскошные отели, клубы в разных уголках мира, женщины всех рас и национальностей – это ли не счастье? Оказалось, для него нет, просто потому, что он видел цену всему. В период развлечений у него сложился постоянный круг общения из прожигателей жизни, его записали в тусовщики и гедонисты, обожали за щедрость и снисходительность, к нему норовили прилепиться халявщики и распутники, но от безрассудств и беспутства Кирилла удерживало присущее ему и крепнувшее с годами нравственное чувство и почти физическая потребность душевной красоты. Он знал, что у его забав есть срок, потому что сам установил его в два года, и прекрасно сознавал, что за люди сейчас его окружают. Намеченный срок безбашенного веселья Кирилл не выдержал, спустя год осел в Италии и вернул себе душевный покой лицезрением шедевров Ватикана, Флоренции, Венеции и всего остального. Однако многие решили, что он продолжает отжигать, просто сменил компанию.
В тридцать с небольшим Кирилл вернулся в любимый город,