ненавязчивые хвойные, пропитанные влагой пресной воды и нежными лучиками восходящего солнца. Казалось, даже трава стала тише волноваться под его дуновениями.
Каэл перевёл взгляд на переливающиеся блики чистейшей воды. Где-то вдали запели птицы.
– Почему они гонятся за нами? Что я такого сделала? Разве они не видели, что мы расплатились? – Девушка наконец поддалась шквалу негодования. Она начала возмущённо жестикулировать, а на её лице появился лёгкий румянец.
– Скорее всего, не ты… – задумчиво и спокойно произнёс юноша, не отводя застывшего взгляда.
– Что? – почти шёпотом вырвалось у Селины, подавшейся к Каэлу.
Она удивлённо смотрела ему в глаза, доверчиво и вопросительно.
– В общем… Это может показаться очень странным и…
Юноша обернулся к девушке, не зная, с чего начать, не зная, как объяснить… Объяснить, что она невольно стала его «соучастницей», что теперь ей опасно возвращаться в родной город, в родной дом… И сможет ли она вообще когда-либо вернуться туда? Вернуться к прежней жизни…
– Ты знаешь легенду про маяк? – выдохнул Каэл, смотря прямо в распахнутые серо-голубые глаза, отражающие чистый и светлый небосклон, на котором рябели перистые облака.
Юноше было тяжело сформулировать эти мысли для себя, не говоря уже о том, чтобы делиться ими, а вместе и своими чувствами, переживаниями с другим, почти незнакомым человеком, но Селина… Он почему-то доверял ей. И сейчас, когда девушка нетерпеливо и с трепетом смотрела ему в глаза, Каэлу, наоборот, хотелось поведать ей об этом, о себе и вообще обо всём, что знает и нет, о чём думает. Для него это казалось непривычным, ведь обычно юноша оставался наедине со своими мыслями и чувствами, отчего ему, наоборот, порой бывало тяжело. Тем не менее он вовсе не был чрезмерно замкнут и неразговорчив. Наоборот, не желая утруждать кого-либо своими переживаниями, а уж тем более жаловаться кому-то, он часто был весел, шутил и смеялся, оставаясь лёгким на подъём и в то же время рассудительным, отчего порой мог казаться более хмурым, чем был на самом деле.
– В смысле, про последнего смотрителя? – уточнила Селина, открыто смотря на Каэла, у которого от этого взгляда сжалось всё внутри – в том числе и от какой-то внятно не объяснимой вины перед девушкой.
– Ну да. И… Возможно, что… Она… Она… не легенда.
Юноша снова выдохнул после неуверенной речи, поймав на себе немного нетерпеливый, удивлённый и даже испуганный взгляд девушки.
– Скорее всего… У него был ребёнок… А потом и внук, правнук, п-правнучка… Я не знаю…
Каэл старался не показывать своё волнение, но сейчас он будто бы объяснял всё это не Селине, а в первую очередь самому себе, порой пугаясь лишь осознания такого откровения, но тут же принимая возложенную на него ответственность. Тогда его переполняли решительность и готовность действовать.
– И мой отец… Потом и он… Он был одним из них… – закончил юноша, выдыхая и проводя ладонями по лицу.
Он