чем рассказывать, товарищ подполковник?
– Все, что знаете по вчерашнему делу.
– Я знаю не больше, чем все остальные.
– Ой ли?
– В каком смысле? На что это вы намекаете?
– Давайте, капитан Таганцев, сразу с вами договоримся, что вы не будете мне здесь придуриваться. Порядок такой: я спрашиваю, вы отвечаете на поставленный вопрос. Кратко, четко, по существу. Вам ясно?
– Ясно, товарищ подполковник. Я так и отвечаю.
– Не заметно, что так. Ладно, я спрошу по-другому: что вам известно о роли во вчерашних событиях бывшего офицера КП Корпуса и вашего друга Геннадия Хлебчикова.
– Мне о его роли ничего не известно.
– То есть, вы его покрываете?
– Никого я не покрываю. Просто никаких фактов у меня нет. Я Хлебчикова давным-давно не видел, и ничего о нем не знаю.
– Но про пароль на обратной стороне доски вы знали?
– Случайно. Видел однажды, как записывали…
– Кто записывал?
– Хлебчиков…
– Значит, вы не отрицаете…
– Послушайте, товарищ подполковник! Я ведь мог промолчать, и никаких вопросов не было бы.
– Может, вам просто ума не хватило промолчать, кто знает? Но теперь этот факт зафиксирован, никуда от него не деться.
– Ум здесь ни при чем. Я и сам хочу, чтобы виновный в проникновении на КП и краже был изобличен.
– Вот как? Ну, ну. Хотелось бы верить. Ладно, закончим наш разговор. Подчеркиваю, он предварительный, и, чует мое сердце, далеко не последний. Думаю, уверен, что мы еще не раз с вами побеседуем. Вообще, должен вам признаться, что давно за вами наблюдаю. Скажу откровенно, вы мне не нравитесь, Таганцев. Считаю, что все зло в армии от таких, как вы, везунчиков и папенькиных сынков. Поэтому буду стараться, чтобы вы получили по заслугам. Не больше, но и не меньше. И едва только будет доказана ваша связь с Хлебчиковым в этом деле, правосудие тотчас и восторжествует, поверьте. Поэтому, если что-то такое есть, мой вам совет, немедленно облегчите душу чистосердечным признанием. Оно вам зачтется. Нет? Напрасно. Ну, идите пока. Думайте…
Закрыв дверь и оставив за спиной Кротова в его бункере, Серж остановился, какое-то время не решаясь двигаться ни в одну сторону. Пространство вокруг вдруг представилось ему враждебным, оно будто сдавило его со всех боков, прижалось к ушам шерстяными ладонями, наполнило их белым шумом. Ш-ш-ш-ш-ш… И, перебивая его, ритм пульса в висках. Ничего себе, думал он оторопело. Ни сном ведь, ни духом, и вот уже я, вроде, и главный подозреваемый. А с Кротова станется, он что угодно доказывать будет. И докажет-таки, особенно, если других версий не возникнет. Ничего себе… Что теперь делать? А делать надо.
Подумав лишь мгновение, он двинулся обратно, на КП. Что делать в первую очередь, ему ясно было еще вчера. Он, собственно, и пытался – искать Гешу. Но события начинали набирать ход, они ускорялись и уже