– начались проблемы. Типичное коммунистическое лицемерие. Лидеры компартии купались в роскоши, брали огромные взятки, и все знали или догадывались об этом, а если у простого коммуниста что-то не ладилось в семье, то его просто вычищали из своих рядов.
После того как Младший вышел из тюрьмы, казалось, жизнь у него стала налаживаться. Женитьба, более-менее приличная работа, рождение ребенка. Старший же все не мог остепениться. По пьянке он становился просто невменяемым – видимо, где-то там, в «крытой», ему хорошенько стукнули по голове. Поэтому, выпив пару бутылок портвейна и пыхнувшись отменным «планом», он любил гоняться за своими собутыльниками с огромной блудой (в смысле ножом). У него был тот самый пацанский драйв, о котором я говорил выше, за это на районе его очень уважали. Нужно сказать, что если годам так к двадцати у пацана была одна ходка на малолетку, то он пользовался огромным уважением среди сверстников. Несмотря на то, что пацан мог быть совершенным подлецом.
А затем начались какие-то совершенно непонятные вещи. Я как-то рассказал эту историю одному богослову, так он высказался в том смысле, что эта семья наверняка была под каким-то родовым проклятием. Пока Младший мотался по командировкам, его жена спуталась со Старшим, а потом и вообще с отцом семейства. Младший узнал обо всем, но простил близких, только жену эту позорную выгнали. А потом Младший попал в тюрьму во второй раз. Когда вышел, то Старший вновь находился за решеткой. Короче, как говорил герой незабвенного Леонова, украл, выпил – в тюрьму.
Уже перед смертью Младший звонил мне несколько раз, мы болтали о том о сем, кажется, даже хотели встретиться. Но потом неожиданно я узнал, что он получил заточку в живот. Уже на похоронах выяснились детали произошедшего. Пока не было Старшего, он пытался разобраться с каким-то авторитетом, были определенные проблемы. Тот был физически слабее моего товарища и поэтому воспользовался финкой. Честь нельзя было ронять ни при каких обстоятельствах. А когда вышел Старший, то тот, кто заколол Младшего, находился в местах не столь отдаленных. Но не за это преступление. Потому что все, что между ними происходило, было скрыто от глаз правоохранительных органов. Это были свои разборки, и даже смерть не отменяла кодекса пацанской чести – не впрягаться в одно ярмо с ментами.
Пока Старший дожидался выхода своего врага, повинного в смерти Младшего, то сильно запил и стал обкуриваться, и у него по-настоящему поехала крыша. Он начал утверждать, что его младший брат похоронен прямо в одной из колонн алма-атинского Белого дома. Постоянно носил при себе огромный нож, так как боялся, что и его туда замуруют. Естественно, его отправили куда-то на лечение, но туда, говорят, он так и не доехал. Сгинул.
Хотя подобные истории случались и не только с такими вот отчаянными пацанами. Еще у меня был один близкий товарищ, который по пьянке распорол себе живот, вытащил кишки и разбросал их по полу. Причем это была отнюдь не криминальная личность. Прекрасная семья, высшее образование, мозги, казалось бы, на месте,