письмо, догадалась я. То самое, которое ему вручили на оглашении завещания. Смысл послания, оставленного мне, по-прежнему был мне неясен; я никак не могла взять в толк, за что же извиняется Тобиас Хоторн. Возможно, письмо Джеймсона поможет разобраться.
Я открыла конверт и прочла послание. Оно было многословнее моего, но едва ли понятнее.
Джеймсон,
Черт знакомый лучше черта незнакомого, согласись. Власть развращает. А безмерная власть развращает без меры. Не все то золото, что блестит. Неизбежны только смерть и налоги. От сумы да тюрьмы не зарекайся.
Не суди.
К утру я успела выучить письмо Джеймсона наизусть. Создавалось такое впечатление, будто его автор не спал несколько дней, прежде чем его написать – и именно поэтому так бессвязно и судорожно вплетал в текст одну банальность за другой. Но чем дольше странные слова отлеживались на задворках моего сознания, тем серьезнее я думала о том, что Джеймсон, возможно, и прав.
Во всех этих письмах – в моем, в джеймсоновском – что-то зашифровано. То ли ответ, то ли по меньшей мере подсказка.
Скатившись со своей необъятной кровати, я пошла снимать телефоны – да-да, во множественном числе – с зарядки и с удивлением обнаружила, что мой старый выключился. Благодаря капельке везения и настойчивым нажатиям по кнопке включения мне все-таки удалось его «оживить». Я и сама не знала, с чего начать рассказывать Макс о последних двадцати четырех часах, но мне нужно было с кем-нибудь поговорить.
Мне нужно было восстановить связь с реальностью.
На экране высветились уведомления о сотне пропущенных звонков и сообщений. Мне вдруг стало понятно, зачем же Алиса выдала мне новый телефон. Оказалось, что мне за это время написали люди, с которыми мы вот уже много лет не общались. Люди, которые чуть ли не всю жизнь не обращали на меня ни малейшего внимания, теперь жадно требовали ответа. Коллеги. Одноклассники. Даже учителя. Где половина из них раскопала мой номер, я вообще не представляла. Взяв новый телефон, я вышла в Интернет и обнаружила, что на почте и в соцсетях ситуация хуже.
Там висели тысячи непрочитанных сообщений – по большей части, от незнакомцев. «Кто-то будет считать вас Золушкой. Кто-то – Марией-Антуанеттой». Живот тут же заболел от напряжения. Я положила оба телефона и встала, прикрыв рот ладонью. Все это можно было предвидеть. Это не должно было стать для меня шоком. Но я оказалась не готова.
Как к такому вообще можно подготовиться?
– Эйвери? – позвал голос из-за двери. На этот раз женский, но это явно была не Либби.
– Алиса? – переспросила я, прежде чем открывать дверь.
– Вы пропустили завтрак, – послышался ответ. Резкий, деловой – да, это явно была она.
Я открыла.
– Миссис Лафлин пока не знает о ваших предпочтениях, поэтому приготовила всего понемногу, – сообщила Алиса. Девушка, которой я раньше не видела – с виду ей было лет двадцать или немногим больше, – вошла в спальню следом за ней с подносом в руках.