заразу подцепил. Осталось только выяснить, как она распространяется.
Вопли усилились, Дарнелл выл и хрипел. Марк с трудом подавил желание заткнуть уши.
– А-а-а! Голова-а-а! Бо-о-ольно!
Впервые среди воплей и стонов прозвучали осмысленные слова. Марк не выдержал и подбежал к забитому досками окну.
– Вернись! – заорал вслед Алек.
– Я ничего не трогаю! – ответил Марк.
– Заразу подцепишь!
Марк оглянулся, демонстративно прижал к лицу лоскут и заявил:
– Я только посмотрю…
Алек расстроенно хмыкнул и отвел глаза. Трина уставилась на Марка.
– Не подходи! – предупредил он. Сквозь повязку голос звучал глухо, но Трина услышала, кивнула и потупилась.
Марк вгляделся в щель между досками. Вопли утихли, Дарнелл тихонько постанывал, повторяя:
– Голова! Больно!
Марк осторожно подкрался к окну, потуже затянул лоскут вокруг рта и носа и прильнул к доскам.
В щелястые бревенчатые стены хижины пробивались солнечные лучи, рассеивая сумрак. В темном углу Дарнелл свернулся клубочком, закрыв голову руками. Он стонал и трясся мелкой дрожью, будто от холода.
– Эй, это я, Марк! Слышишь? Ох, досталось тебе, бедняга! Ну ничего, мы с этими гадами рассчитались. И берг их разбился, вот…
Дарнелл по-прежнему лежал в углу, дрожа и постанывая.
– Голова… больно… – повторял он.
У Марка засосало под ложечкой. Хотя за последний год он стал свидетелем бесчисленных смертей, сердце обливалось кровью при виде страданий друга. Помочь Дарнеллу он ничем не мог. Как это все нелепо! Бессмысленно! Кому понадобилось обрекать людей на такие мучения, особенно теперь, когда мир изнывал от невзгод?!
На Марка накатила слепящая ярость, он замолотил кулаком по бревнам хижины, в кровь обдирая костяшки пальцев, и дал себе слово отыскать виновника.
– Дарнелл? – снова окликнул он в надежде хоть как-то утешить приятеля. – Ты сильный, ты справишься. Держись! Мы тебя не оставим… – Слова звучали лживо. Марк и сам понимал, что это пустые обещания. – Мы с Алеком, и Трина, и Лана…
Внезапно Дарнелл выгнулся дугой, руки и ноги сковало судорогой, из охрипшей глотки вырвался дикий звериный рык. Марк в испуге отпрянул, потом снова прильнул к щели в окне, стараясь не касаться досок. Дарнелл забился в конвульсиях, выкатился на середину комнаты и затрясся всем телом. Солнечный луч осветил его лицо, и Марк содрогнулся от ужаса.
Кровь заливала лоб и щеки, стекала на подбородок, струйками сползала на шею, сочилась из глазниц, ноздрей и ушей, капала с губ. Дарнелл обхватил голову руками и резко поворачивал ее, будто стараясь оторвать.
– Голова… больно… – выкрикивал он.
– Дарнелл, – прошептал Марк, охваченный отчаянием. Он сгорал от стыда, сознавая свое бессилие и укоряя себя за беспомощность.
– Голова-а-а! – протяжно взвыл Дарнелл.
Марк отступил, не в силах больше наблюдать за агонией.
Изнутри донеслось шарканье ног, потом раздался гулкий стук.
Бум! Бум! Бум!
Марк