и заговорила по-немецки:
– Я камер-фрау царицы Екатерины Матрена Балк. А кто вы?
Самый старший мужчина, снял шляпу и поклонился:
– Позвольте представиться, я Иоганн Вебер, управляющий швейной мастерской. Мы прибыли из Берлина, привезли заказанное платье для царицы Екатерины.
– Мы вас давно уже ждем. Идите за мной, я провожу вас в покои государыни.
– Но мы еще не получили деньги за работу.
– Тогда вам надо к камергеру Монсу, он управляющий делами государыни.
– Да, да. Именно с ним мы заключали договор на пошив платья и вышивку.
Матрена мчалась впереди, за ней еле успевали портные с коробом. Камергер Монс, слава богу, оказался на месте. Матрена быстро ввела его в курс дела. Она держалась свободно, не делала книксен. Видя удивленные лица немецких портных, Монс пояснил, что эта дама – его родная сестра. Матрене хотелось побежать к государыне и сообщить о прибытии долгожданного платья, но она понимала, что Виллим не отдаст деньги за платье не осмотрев его, и осталась ждать. Наконец, немцы открыли короб и стали доставать платье. Ткань была парижская, пурпурного цвета, по всему полю руками немецких мастериц расцвели серебряные диковинные цветы. Декольте и рукава украшали малиновые кружева. Красота! Но это оказалось не платье целиком, а отдельно лиф, юбка, рукава и мантия. Швов не было совсем, скреплено в двух-трех местах и все.
Иоганн Вебер стал пояснять:
– Размеров точных не было, ваш посыльный указал на нашу работницу, что царица примерно такая, на нее и ореинтировались. А образец вышивок Вы изволили выбрать сами в альбоме Паулюса Фюрста.
– Да, вышивки соответствуют, выполнены искусно. Матрена, зови кого-нибудь на помощь и неси платье в покои царицы, а мы здесь продолжим.
Матрена вышла в зал и увидела ювелирного мастера Самсона Ларионова, который с утра уже навеселе бродил по дворцу и приставал к каждому с рассказом как отблагодарил его царь Петр за изготовленную корону для коронации царицы. Подняв вверх указательный палец, он рассказывал:
– Вся корона переливается как солнце. В ней 2564 бриллианта, а под крестом рубин размером с булыжник!
Матрена окликнула его:
– Самсон! Помоги донести платье в покои царицы.
Тот с готовностью подбежал, и они вдвоем понесли короб с платьем. Дальше будуара Матрена ювелира не пустила. Тот расшаркиваясь и беспрестанно кланяясь, удалился. Матрена зашла в спальню государыни:
– Oh mein Gott!
Екатерина сидела на кровати в ночной рубашке и накинутом на плечи пеньюаре. Лицо опухшее, глаза тусклые, под глазами мешки. Перед нею маленький столик, уставленный солеными огурцами с рассолом, моченой брусникой, лимонами и стоит бутылка дангицкой водки. Точно так же одетая прислуживает и суетится около стола малокровная блондиночка, камер-фрау Анна Крамер. Матрена сделала книксен и сказала на немецком языке:
– Ваше величество, прибыло платье для коронации, оно уже у вас