порывом было снова набрать главного городского полицейского и попросить повторить сказанное. И в первые в жизни реакцией на этот импульс стало то, что Ивонн Шнайдер очень не любила в других, пассивных и слабовольных людях. Она вытащила руку из мягких недр кармана, поскребла в затылке и сказала:
– Ладно. Ничего страшного.
Где-то в отдаленном уголке сознания, словно затухающая спичка, мелькнула мысль, что так могла ответить другая Ивонн, простая и неприхотливая, та, что иной раз не станет мыть голову выходя из дому, или пропустит поход к стоматологу, сочтя визиты раз в пол года слишком частыми; чье имя в новой ипостаси уже не будет звучать так же грозно и внушительно, если она «как и все нормальные люди» будет от зари до зари вкалывать репортершей на каком-нибудь захудалом телеканале. Мысль о том, что она меняется не влучшую сторону испугала Ивонн. Испуг этот длился долю секунды, а затем растворился, бесследно, как капля йода в стакане воды, потому что:
– Да, верно, – сказала Ивонн. Она сбросила халат и натянула полупрозрачные, кружевные трусики, – в этом нет ничего страшного.
Ивонн знала – она контролирует ситуацию и тревожные перемены обратятся вспять. Для отпуска время не подходящее, чтобы там не говорил врач, а вот здоровый сон будет кстати. Но, только, только после того, как она сделает свою работу.
Спустя полчаса Ивонн мчалась в такси по вечернему Нуабелю, экипированная для освежающих прогулок, в джинсах, кроссовках и футболке, смутно осознавая, что назвала таксисту адрес, о существовании которого до сих пор не имела понятия. Это было новое ощущение, словно она действовала под чьим-то незримым руководством, но оно еще не казалось странным и уж тем более страшным, каким станет спустя четыре дня и четыре жутких бессонных ночи, поскольку кто-то – возможно оставшаяся, здоровая часть прежней Ивонн – все повторяла и повторяла, иногда мысленно, иногда вслух, не слишком быстро и не слишком медленно:
– Ничего страшного. Ничего страшного. Погуляю, посплю и все пройдет. В этом абсолютно нет ничего страшного.
Глава 3
В гостиничном кафе, с чашкой кофе в руках, Ивонн пыталась вспомнить, сколько тогда было времени? Солнце клонилось на запад по левую сторону. Его оранжевый диск висел над верхушками деревьев на довольно приличном расстоянии. Не в зените конечно, но высоко. А значит было часов пять вечера, отсилы пол седьмого. Ей казалось – теперешнее жуткое состояние как-то связано и с этим парком тоже. С прогулкой в нем.
Но, как она узнала о парке и как попала туда?
Из любопытства Ивонн задержалась перед воротами из черного, кованого железа. Далеко впереди, за стеной старого города сверкал золотой купол пятиглавого христианского собора. На гранитном столбе, на медной мемориальной табличке Ивонн прочитала, что парк именовался «Дубовая роща» и возведен в пятнадцатом веке, в честь святого Антония ахримандрита.
«Архимандрит. Бедняга.