столкнувшись с Грандье, опознали его, хотя это было установлено, что они никогда не видели его, кроме как с помощью магии, и никогда не имели ничего общего с его окружением. Одним словом, многие свидетели дали показания о ворожбе, прелюбодеяниях, кровосмешениях, святотатствах и других преступлениях, совершенным обвиняемым, в таких потаенных местах его церкви, как и ризница, во все дни и во все часы.
Вполне можно себе представить, что мать, братья и друзья обвиняемого не могли бросить его. Они обратились во все возможные инстанции. Подробности этих разбирательств были бы столь же утомительны, сколь и бесполезны, поскольку комиссар по самому назначению своей комиссии был поставлен выше всех этих медлительных процессов и поэтому отказывался или аннулировал все ходатайства в этом направлении. Затем он допросил обвиняемого относительно фактов и статей обвинения, а затем отправился в Париж, чтобы доложить суду о том, что он сделал.
Король и его совет сочли правильным предоставить ему средства для преодоления всех препятствий на пути к скорейшему принятию решения. Эта предосторожность была необходима, так как были перехвачены письма Байи Лудена, главного сторонника Грандье, к Генеральному прокурору парламента, в которых утверждалось, что дело о «одержимости» было инспирировано самими обвинителями. Ответ последнего был также перехвачен. Поэтому г-н де Лобардемон вернулся в Лудун с постановлением Совета от 31 Мая 1634 года, подтвердив все свои полномочия и запретив парламенту и всем другим судьям вмешиваться в это дело, а также запретив всем заинтересованным сторонам подавать апелляции, под угрозой штрафа в размере пятисот ливров. Он приказал перевести Грандье из тюрьмы в Оже в тюрьму в Лудуне, чтобы иметь его под рукой для допроса свидетелей, если понадобится.
Но прежде всего он счел необходимым тщательно осмотреть монахинь; с этой целью, с согласия епископа, он изолировал их в разных монастырях и допрашивал их так строго, что можно было подумать, что они сами были колдуньями. Он повидал их всех, одну за другой, в течение нескольких дней; и слушал их разговоры, чтобы наблюдать их образ мыслей. Он подробно расспрашивал их о жизни, нравственности, поведении – не только светском, но и религиозном. Его показания, или записки, представлявшие собой показания двадцати девушек, в том числе нескольких не монахинь, заполняли пятьдесят рулонов официальной бумаги и вызывали восхищение у всех судей, так велики были благоразумие и осторожность, которые они демонстрировали.
С другой стороны, епископ Пуатье, послав нескольких докторов богословия осмотреть жертв, лично явился в Лудун и сам изгнал бесов, или же они были изгнаны другими в его присутствии в течение двух с половиной месяцев. Никогда еще работа не была проделана с такой тщательностью и вниманием.
Покончив со всеми предосторожностями, комиссар начал допрашивать обвиняемого вместе со свидетелями,