кропотливая и нудная работа. Мэтр Рошамбо занимался ею всю жизнь и сам стал немного похож на высохшую картонную папку. «Черт побери, – неожиданно пронеслось в голове Тассиньи, – неужели в конце концов это ждет и меня?» Ему вдруг вспомнилась знойная загорелая красотка с плаката на двери школы танцев. Но в следующую секунду он уже совсем позабыл про нее. Финансовые дела и отчетность мадам Лиссонье-Пуленк были действительно весьма запутанными.
– Не понимаю, чему тебя учили в Женевском университете? – Мэтр Рошамбо нахмурился. – Как можно в этом месте пропустить запятую? Это непростительно!
– Извините, мэтр. – Андре Тассиньи закусил губу.
– Ты должен быть очень внимательным, составляя запросы, которые я собираюсь отправлять за своей подписью! – Рошамбо аккуратно поставил внизу страницы свою подпись, зачем-то подул на нее, хотя он подписывался не чернилами, а обыкновенной шариковой ручкой, и пододвинул бумагу Андре.
– Запечатаешь в конверт с эмблемой нотариальной конторы и отнесешь на почту. Возьмешь расписку об отправлении и подклеишь потом в папку. А завтра вновь обзвонишь все те акционерные компании и общества, от которых надо получить информацию. Все это должно быть готово уже к одиннадцати часам утра. Потому что в одиннадцать может прийти другой клиент, которым предстоит очень плотно заниматься. Все, до свиданья!
Андре выскочил из конторы на улицу и с жадностью глотнул свежего воздуха. Несмотря на то, что их офис был оснащен мощным кондиционером и постоянно проветривался, атмосфера в нем почему-то казалась слегка затхлой. Может быть, так пахла древняя мебель, на которой постепенно оседала пыль уже нескольких столетий. А может, это было следствием манер мэтра Рошамбо – подчеркнуто сухих и не очень-то дружелюбных. Андре не видел, чтобы старый нотариус вообще когда-то улыбался, а тем более шутил. Любые шутки, анекдоты и остроты, и мэтр Рошамбо казались несовместимыми. «Мне многие завидуют, считают, что я получил очень престижную и высокооплачиваемую работу, но никто не знает, насколько это тяжело – прежде всего с психологической точки зрения, – думал Тассиньи, идя по рю Дюфур. – Наверное, ни одна другая профессия не делает человека столь сухим и неэмоциональным, как эта. Достаточно лишь посмотреть на мэтра Рошамбо, чтобы убедиться в этом…»
Он бросил взгляд на уличные часы. Уже половина девятого. «Надо же, как я задержался», – подумал он.
В кармане зазвонил мобильный телефон. Андре Тассиньи торопливо выхватил его.
– Где ты пропадаешь, Андре? – раздался в трубке голос матери. – Ты придешь домой к ужину, или тебя вообще не стоит ждать сегодня?
– Конечно, приду, мама! – воскликнул Андре. – Я только что вышел из офиса. Мэтр Рошамбо дал мне сегодня очень много работы, так что пришлось сидеть допоздна. А сам он еще остался в конторе. Я уже иду домой. Жди меня через полчаса, хорошо?
– Хорошо, – ответила мать. – Но не опаздывай, прошу тебя. А то ужин