и людоедскую систему под названием «глобальная мировая экономика» ты пережил, и сам вместо верблюда в игольное ушко проходил. А конец один. Homo homini lupus est – человек человеку волк. А раз нет у тебя брата, никто за тебя не вернет долг.»
Кэт Территория 97
– Жоржес, ну-ка глянь, что там нам Сибиряк напоследок заготовил?
Жорик огрызнулся: ему не нравилось, как Алекс искажает его имя. В мешке лежало 8 новых 5-ых ПКМок.* Такие бы всей стране раздать с началом ГГ*, так мы бы сейчас самым многочисленным этносом были. Хотя ради чего сохранять тех-то ублюдков – чтобы они продолжали нами помыкать и наживаться? Э, нет, хрен им…
Новые противогазы – значит, залетные торговать и пограбить приехали. Где взяли новье? Успешные коммивояжеры или конвой какой подрезали? Если конвой подрезали, то это плохо. Во-первых, значит, люди лихие и их больше, чем двое. Они-то, кто в поселке ждет, сюда, скорее всего, не сунутся, а вот за ними прийти могут. Такое не прощается, гарнизонные сурово наказывают за такое непотребство: сжигают всех к едрене фене – и весь разговор. Во-вторых, у кого-то в округе появились АКСки, ПК*, а может, даже и «Барсук».* А это очень серьезно меняет расклад сил, смещает установившийся баланс и стратегический паритет ближних территорий, который так долго выстраивал Алекс.
Нужно говорить с «монахами»: так звали группу, которая контролировала соседнюю территорию в Михайловке. «Монахи» не были бандой в прямом смысле – скорее, группой, объединенной интересом выжить.
– Думаешь, нужно говорить с «монахами»? – раздался снизу, со второго яруса, женский голос.
«Блин, надо ее сжечь на костре, точно ведьма – уже настолько привык к ней, что она начала читать мои мысли», – Алекс с улыбкой посмотрел в сторону, откуда донесся голос. Он даже не успел заметить, как она заняла позицию на правом фланге второго этажа со своей «свечкой».* Снайперская винтовка была жемчужиной стрелкового арсенала Алекса, добытой в очень тяжелом «всплытии». «Взломаем лед», – говорил подводник Леха, который отдал Богу душу в тот выход в мир. Тогда ДОМ потерял шестерых лучших людей, и только дьявольское везение Алекса (или Его Отеческая забота) позволили ему не только выжить, но и пересидеть снайпера, выследить его, усыпить бдительность и завалить. Это длилось шесть дней и ночей, и Алекс остался единственным живым из семерых «взломавших лед» в тот злополучный выход.
– Да, сходим ночью к «монахам».
Позиции на втором этаже размещались так, что стрелок мог без труда перемещаться по трем ярусам и вести беглую стрельбу из положения лежа, вкруговую из бойниц, основательно заложенных мешками с песком. Фанерные нары у каждой бойницы позволяли долго лежать и вести скрытое наблюдение за периметром и прилегающими улицами. Кэт бесшумной тенью соскользнула с яруса на лестницу и разрядила патронник, держа оружие на коленях, словно родилась с винтовкой в руках. Алексу нравилось, что Кэт очень бережно относилась к оружию и патронам: она следила за ними, чистила и смазывала даже чаще, чем нужно. При этом складывалось впечатление, что винтовка отвечала ей взаимностью и била без промаха. Он не сразу, где-то через полгода после ее первого боя,