в котором я разгуливала по фойе задом наперёд, словно сомнамбула, горя желанием не пропустить ничего из происходящего. Мне следовало немедленно исчезнуть, пока никто не заметил моего странного поведения. Я поторопилась преодолеть последние метры до служебного помещения, и, как оказалось, это произошло как раз вовремя: я закрывала за собой дверь, когда в холл вошёл Роман Монфор в сопровождении всех остальных, и притом весьма многочисленных, Барнбруков.
Когда я проскользнула в ложу консьержа, месье Роше как раз положил телефонную трубку на рычаг. (Не нажал кнопку, а действительно положил трубку на рычаг. Большинство гостиничных телефонов были современными, однако телефон консьержа явно относился к эпохе сороковых – пятидесятых годов прошлого столетия, и я регулярно щёлкала его на свой смартфон. Да что там! Я просто влюбилась в него: старинный диск с цифрами, изящная форма – прелесть!)
– Аэропорт в Сьоне закрыт из-за метели, поэтому частный самолёт семейства Смирновых сядет в Женеве. На всякий случай я перенёс массаж травяными мешочками, забронированный для госпожи Смирновой, на завтра.
– Ух ты, у них ещё и свой самолёт?!
– Если я не ошибаюсь, у них целый ангар самолётов, – ответил месье Роше. Однако я слушала его вполуха, ловя другим ухом малейшие подробности того, что происходило напротив, на стойке регистрации.
А там в это время воцарился хаос. Распределить многочисленных Барнбруков и их ещё более многочисленный багаж по шести номерам оказалось нелёгкой задачей. К тому же и сами Барнбруки ещё сильнее всё усложняли, тараторя одновременно так, что Бен не успевал им отвечать. Его дяди по-прежнему нигде не было видно.
Супруги Людвиг с наслаждением наблюдали за суматохой со своего дивана. В отличие от них Дон, по-видимому, отправился по своим делам. Во всяком случае, я его больше не видела.
Хотя заокеанское семейство говорило всё разом, пронзительный голос Гретхен слышался довольно отчётливо:
– Элла! Смотри – это Бен Монфор! Он, что ли, ещё в прошлом году был такой душка, а ты мне об этом не сказала? – По-видимому, Гретхен всё ещё переваривала тот факт, что у Бена больше нет прыщей. Ужасные, должно быть, были прыщи, раз она так волновалась! – В прошлом году я не смогла полететь с вами в Европу: я заболела мононуклеозной ангиной. – Она чуть прибавила громкости: – Или, как говорит бабушка, поцелуйной болезнью.
– Ш-ш-ш!.. – прошипела я. Бестактнее не бывает!
– Какое большое семейство, не правда ли? И очень… э-э-э… оживлённое. – Месье Роше сочувственно улыбнулся мне. В своём стремлении не пропустить ни звука я, вероятно, перегнулась слишком сильно через стойку консьержа. – Ты давно не общалась со своими сверстниками, да?
Да, его вопрос застал меня врасплох. Это была правда. Обычно и гости, и персонал «Шато Жанвье» были людьми либо среднего, либо пожилого возраста. Дети приезжали сюда редко, а молодёжь… молодёжи я здесь пока не видела вообще. Однако начались праздники, и внезапно здесь появилась целая толпа юношей и девушек. Я пока не могла решить, нравится