Похождения соломенной вдовы. Галина Куликова

самое время смягчить его. Поэтому, когда он пробегал очередной круг, я встала на его пути и поймала в жаркие объятия. Туманов опешил. Видимо, в сценарий той сцены, которую он планировал мне закатить, нежности вписаны не были.

      – Прости меня! – прошептала я ему прямо в рот. – Я готова вознаградить тебя за все твои страдания.

      Туманов переждал, пока я его поцелую, и при этом так напрягал шею, что мне пришлось встать на цыпочки. Когда я оторвалась от него, он гневно спросил:

      – Считаешь меня простофилей, который запросто попадется на этот крючок? Ты будешь бегать налево, а потом задабривать меня мимолетными ласками? Не выйдет! – Он помахал перед моим носом указательным перстом.

      Ого, кажется, он ревнует всерьез. Неужели он все это время так сильно страдал, а я, занятая собственными переживаниями, ничего не замечала? Моя природная доброта повелела мне успокоить его как можно скорее.

      – Клянусь, что ездила в Питер одна. Я даже номер в гостинице не заказывала. Приехала, нырнула в музей, приобщилась к прекрасному, выпила чашку кофе в какой-то забегаловке и – сразу в обратный путь.

      – Ну, допустим, в Питер ты действительно ездила одна, – не меняя тона, сказал Туманов. – Но здесь, в Москве, у тебя есть увлечение. Я его видел. Да-да, можешь не отпираться! И он звонил сюда днем, думал, что я, как всегда, на работе!

      Интересно, кто бы это мог быть? Кто возбудил в Туманове инстинкт собственника? Тот между тем отвалил вниз нижнюю челюсть и передразнил:

      – Валерия, сори, плиз! Козел американский.

      Я вытаращила глаза. Интересно, кого он имеет в виду?

      – У меня нет знакомых американцев, – поспешила я заверить ревнивца.

      И тут же прикусила язык. Что это я? Может, у меня нет, а у той дамочки, которая вышла за него замуж, как раз есть? Что, если влюбленный американец – тот самый красногубый тип, который ошивался возле газетного киоска, а потом поплелся за мной в кафе? Я медленно прозревала. Так это был любовник моего двойника! А я-то, дура, думала, что это мой преследователь! Возможно, та я, которая жила здесь, в этом мире, скрывала свое увлечение от мужа. Поэтому на улице, при всех, американец делал вид, что они незнакомы. Наверное, он ждал какого-то знака, чтобы подойти. Мое лицо просветлело. Люблю, когда все понятно! Ну, ничего, я все исправлю. Любовник мне сейчас совершенно ни к чему. Придется от него отделаться.

      – Клянусь, ты больше никогда о нем не услышишь! – клятвенно пообещала я. – Дай только срок.

      – То есть вы будете лучше прятаться?

      – Я тебе не изменяла, клянусь! – торжественно заявила я, приложив обе руки к груди. Туманов с огромным сомнением посмотрел на выражение моей искренности и даже склонил голову к плечу. Однако не сказал ничего ободряющего.