джинсов за телефоном, взглянул на экран. Душевный недавний подъем сник, когда вместо ожидаемого номера Ангелики, он увидел на экране номер матери.
– Доброе утро, мама, – Леопольдо поднес мобильник к уху.
– Доброе утро, Леопольдо. Зашла на рынок, купила много всего и решила позвонить узнать, не спите ли. Не хочу, чтобы ты опять на меня кричал перед своей полентонэ.
– Нет, мама́. Мы уже не спим…
– Тогда выйди на улицу и помоги мне с сумками, – перебила сына Паола Витале. – Я уже здесь.
Леопольдо хотел что-то сказать, но из динамика понеслись короткие гудки, взметнул руки вверх в жесте: "Это мама́. Что с нее возьмешь", оставил мобильник в прихожей на комоде, открыл входную дверь и вышел на лестничную площадку. Спустившись на улицу, Леопольдо увидел мать, разговаривавшую с синьором Гацци. Возле Паолы Витале стояла небольшая сумка, доверху наполненная съестным. Леопольдо поискал глазами еще одну, так как помнил, что мать говорила о сумках, а не о сумке, но сумка оказалась одна.
– Доброе утро, синьор Гацци, – Леопольдо поздороваться со стариком, как обычно не выпускающим изо рта сигару. – Мама́, ты же говорила про две сумки, но я вижу только одну.
– Эта сумка как две, Леопольдо, – отозвалась Паола Витале. – Возьми ее в руку и сам убедишься. Синьор Гацци говорит, что твоя полентонэ уехала, а я ничего об этом не знаю. Как так?
Леопольдо посмотрел на синьора Гацци, тот пустил колечко дыма и пожал плечами, извиняясь.
– Ангелика уехала в Милан, – признался Леопольдо.
– Узнает мама сейчас об отъезде Ангелики или потом, не так уж и важно. Рано или поздно все равно узнала бы, – подумал он, разглядывая белые облака на бирюзовом небе.
– А когда вернется?
– Не знаю.
– Как это ты не знаешь? Твоя полентонэ уехала, а ты не знаешь, когда она вернется?
– Мама́, я тебя прошу уже два миллиона раз не называть Ангелику полентонэ! – вскинулся на мать Леопольдо. – Ангелика ее зовут! Ангелика! Когда ты это уже запомнишь?! Или ты мне назло так говоришь?!
Отъезд Ангелики, увольнение – все это не могло пройти бесследно. Когда-то плотину должно было прорвать. Прорвало сегодня. К несчастью для Паолы Витале она оказалась рядом.
Женщина лупнула глазами два раза на Леопольдо, посмотрела на синьора Гацци, будто хотела убедиться, что тот все слышал, но старик мысленно находился не здесь – курил сигару и блуждал взглядом по цветочным горшкам на балконах.
– Леопольдо, ты почему на меня кричишь?! – Паола Витале не осталась в долгу перед сыном, взмахнула руками, словно собиралась взлетать и взглянула на старика. – Синьор Гацци, вы слышите, как он со мной разговаривает? А это все та полентонэ. Вы помните, каким он был до ее появления? Всем хвалилась, какой у меня хороший сын. Какой жених. А посмотрите, что с ним сделала эта полентонэ.
– Беда-то какая, – синьор Гацци помотал головой, улыбнулся Леопольдо и продолжил: – Паола, мне бы такую