медленно поднимался по лестнице на второй этаж клуба, где были расположены несколько номеров для «отдыха» особых гостей. Он кривил губы и еле сдерживал слёзы, но переставлял ноги, все ближе подходя к двери номера. Он ненавидел толстого дядьку, о котором только и знал, что тот является завсегдатаем клуба, что перед ним прогибается и лебезит сам хозяин.
Одно то, что по первому требованию толстяка пулей вылетел из кухни шеф-повар, о многом говорило. Конечно, можно хлопнуть дверью чёртового клуба и нырнуть в ноябрьский дождь, сохранив достоинство и целостность задницы, но что потом? Зарплаты, довольно немалой, и так еле-еле хватало чтобы сводить концы с концами, а не будет и её? Что потом? На рынок реализатором идти? Неизвестно что его ждёт там. Да и то – если возьмут. А уж в том, что Лёвушка постарается чтобы его не взяли даже вокзальный туалет мыть – юноша не сомневался.
«Ну и ладно, – подумал официант, – один раз – не пидорас», – и без стука толкнул дверь номера.
***
Натан Гаврилович сидел в кресле в глубине номера. Он был, на-манер римского патриция, завёрнут в белоснежное банное полотенце, имитирующее некое подобие тоги. В одной руке нотариуса дымилась недавно раскуренная сигара. Другая сжимала стакан с виски.
– Пришел! – толстые губы Натана расплылись в довольной ухмылке, – правильно сделал! Ты не пожалеешь о своем решении!
Юноша все так же переминался с ноги на ногу, не зная, как себя вести в этой ситуации. Натан наблюдал, как на лице официанта горячечный румянец стыда сменяется мертвенной бледностью и получал от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Впрочем, игра в гляделки ему вскоре наскучила:
– Раздевайся! – рявкнул нотариус, – впрочем, погоди. Как тебя зовут?
– Славик, – голос официанта скорее напоминал мышиный писк, но Натану было не до оценки звуковых тембров. Он, через прикрытые веки, наблюдал за тем, как тонкая рука юноши потянулась к горлу и, ослабив узел, развязала галстук-бабочку. Как слега подрагивающие пальцы расстегнули одну за другой пуговицы рубашки. Как аккуратно снял Славик лаковые штиблеты, а затем и носки. Как положил их, свернув комочками в теплое нутро обуви. Услышал едва уловимый шорох расстегивающейся молнии брюк. Увидел, как прихватив большими пальцами рук пояс брюк вместе с трусами, Славик освободился от последней одежды.
Натан Гаврилович тяжело задышал. Его ноги непроизвольно раздвинулись, полотенце расползлось, представив на всеобще обозрение крохотный сморщенный член. Впрочем, кроме Славика любоваться этой картиной было некому, а нотариуса меньше всего волновало то, как он выглядит и что об этом думает юный официант. Он впился взглядом в тело юноши, белое, как у девушки, без единого волоска на груди, со слаборазвитой мускулатурой. Но не это привлекло внимание толстяка так, что у него во рту скопилась слюна, а немалых размеров мужской половой орган, казавшийся неуместным на этом девчачьем теле. Натан сглотнул слюну, приподнялся в кресле:
– Иди ко мне. Не бойся.
Юноша шел к нотариусу