ненавидела Сашку и мечтала ему понравиться. Когда он проходил мимо моей парты, руки мои потели, а лицо заливал румянец. Он знал эту таинственную власть, убирал за спину свои руки, изящные с длинными пальцами, и надменно улыбался.
Да, Сашка умел бросить один только взгляд, от которого всё внутри переворачивалось. Вот тогда я кидалась на него, будто в отместку за то, что он утащил мою тетрадку по математике, и кричала: «Индюк надутый!» Увы, искусство владеть собой мне тогда было недоступно, а Сашка был холоден как лед и произносил в пустоту: «Как я устал от влюбленных девиц!..»
Раз в неделю у нас был чудесный урок – ритмика. Мы учились танцевать: па-де-грасс, па-де-катр, румба и вальс. Когда Сашка оказывался моим партнером, всё во мне замирало от счастья – я вытягивала шею, стараясь казаться повыше, смотрела, конечно же, мимо, гордо и равнодушно, но руки предательски потели и приходилось незаметно вытирать их об вельветовую юбку, которую мы шили с мамой специально для танцев.
Но урок кончался, наш учитель танцев – балетмейстер из Большого театра, уходил из зала летящей походкой, музыка замирала, и Сашка опять становился надменным и совсем далеким… Да, ему было чем гордиться, он был отличник, много читал, изучал английский язык и готовил себя к карьере дипломата.
Честно сказать, грация во мне проснулась только благодаря Сашке, и танцевать я люблю с тех пор на всю жизнь. Ведь танец, особенно вальс – это что-то вроде полета под музыку. Здесь нужна и смелость, и решительность и такое сложное волшебство владения своим телом. Ты как бы поднимаешься на первую ступеньку свободы своего «Я», чтобы легко и плавно кружиться на глазах у людей, которым это занятие кажется никчемным и неинтересным…
Несмотря на все мои старания, Сашка меня не замечал. Он был другом Милочки Молчановой. Это была белокурая девочка небольшого роста с прямым носиком и голубыми глазами, именно Милочка – так её называли одноклассники и учителя, нежно и уважительно.
Милочка была гордостью класса, своего рода знаменитостью, а всё потому, что она готовилась стать пианисткой и занималась музыкой по пять часов в день! Ничто в мире не существовало для неё, кроме её мечты, и эта непостижимая целеустремленность маленькой хрупкой девочки и вера в свой будущий триумф заставляли относиться к ней с восхищением.
Однако ручки у неё были маленькие, и Милочка даже на уроках растягивала пальцы. Она, наверняка, мало гуляла, была бледненькая, а лихорадочный взгляд говорил о том, что её мечта достаётся ей недешево. Наверно, внутренняя борьба, что сжигала её, была очень привлекательной, на её серьёзном личике всегда было написано: «Меня не волнуют ваши маленькие делишки, я живу для большего!»
Нелегко было соперничать с Милочкой, в классе я была новичок, наша семья переехала в Москву из Ленинграда, и на меня никто не обращал внимание.
Училась я не хуже Милочки, а вот музыкой занималась с ленцой, лишь бы мама не ругала. Но Сашка мне нравился! И я во что бы то ни стало, должна была заявить о себе! Но как? Этот вопрос мучил меня постоянно.
Счастливое