оказался восхитительным, и на обратном пути в Модену нас не покидало особенно прекрасное настроение. Естественно, все без конца пели не только хоры, но и некоторые сольные партии. Откровенно говоря, но Лучано оказался в нашем автобусе далеко не единственным юношей с хорошим голосом. И все же его верхнее «си» поражало совершенно необыкновенной силой, и меня немало удивило, что этот прекрасный юноша так чудесно поет.
Лучано и Ди Стефано впоследствии стали друзьями. Не думаю, что нашелся бы тенор, которым Паваротти восхищался больше. Однажды, много лет спустя, Лучано приехал в Нью-Йорк петь в Метрополитен и попросил меня отправиться в Карнеги-холл вместе с Джузеппе Ди Стефано и Линией Альбанезе. Незадолго до этого Ди Стефано сказал Лучано, что он не в голосе. Но организаторы концерта все же уговорили его петь.
Перед началом концерта Лучано решил пройти в гримуборную друга. Зная, что певец очень волнуется, он хотел успокоить его. Там мы встретили Марию Каллас, которая взяла на себя такую же миссию. Лучано был знаком с Каллас, но я видел, как он разволновался, встретившись с нею.
Он обращался к диве с огромным уважением, как к королеве. Очень часто Лучано говорил мне, что глубоко сожалеет, что ему так никогда и не довелось петь с нею. Он считает ее непревзойденной артисткой, необычайно много сделавшей, чтобы привлечь к опере внимание самой широкой публики.
Ди Стефано нервничал, и когда концерт начался, я обнаружил, что певец волновался не напрасно. У него совершенно пропал голос. Он просто не походил на Ди Стефано… а что может быть ужаснее для вокалиста его уровня.
Сидя рядом с Лучано, я видел, что он страдает не меньше, чем тенор на сцене. Под конец он не выдержал, оставил свое место в зале, поспешил за кулисы и пробыл там до самого окончания концерта, стараясь морально поддержать Ди Стефано.
Лучано уже довольно хорошо знали в Нью-Йорке, главным образом в музыкальных кругах. Я нередко задавался вопросом, что подумала бы публика, увидев, как один из начинающих и самых многообещающих теноров выбегает из зала во время неудачного выступления титана старой гвардии, тенора, чье место Паваротти в каком-то смысле собирался занять.
Дружба имеет огромное значение для Лучано. У него много друзей не только среди оперных звезд – Каррерас, Френи, Гяуров, – но и в других сферах. Возьмите хотя бы меня, к примеру, врача.
У него есть приятели-спортсмены, деятели кино и телевидения. Я знаком со многими великими оперными певцами, и это в общем-то для врача редкость. У них настолько своеобразная, странная жизнь, со своими особыми проблемами, что почти все они замыкаются в небольшом мире и видятся только с людьми, которые работают непосредственно на них либо так или иначе нужны для карьеры: дирижеры, режиссеры, менеджеры. Лучано совсем иной человек. Он интересуется всеми сторонами жизни, а это значит – самыми разными людьми.
Быть другом Лучано чрезвычайно приятно, но никогда не знаешь, что тебя ожидает. Он не станет долго раздумывать перед тем, как позвонить тебе