знать, что с тем касанием в его тело влилась невиданная мощь, которая в будущем позволит слышать слова Господа. Он облегчился, вымыл руки и ушел.
И лишь много лет спустя, обнаружив в горах свиток с Божьим посланием, понял, что ощутил на себе в тот день длань Господню. И услышал доносящийся из земли глас, в котором раздавались те же хриплые нотки, что и в голосе старика Чарли.
Мы не знаем, когда умрет Чарли. Это самое слабое место в нашей вере. В любой момент Он может исчезнуть, и тогда мир на какое-то время останется без защиты.
За день до того, как мы должны были отправиться в лес, Пророк снова нас собрал. Мы облачились в новые платья, синие и непривычно тесные. Мне передалось общее волнение, поэтому я сидела смирно, чинно выпрямив спину и сложив руки на коленях.
Пророк вбежал в двери, заливаясь слезами.
– Почему ты плачешь? – поразился отец.
– Я плачу, дьякон Самуил, – выдохнул тот, – потому что Господь умер!
Все ахнули.
– О да! Он умирал уже много раз. Все вы чувствовали Его боль. Когда Он умирает, скорбит земля. Хаос царит до того момента, пока Он не родится вновь. Пять лет назад великие лесные пожары охватили всю Монтану, и сквозь земную кору пробивалось адское пламя. Когда Господь наконец возродился, разверзлась небесная твердь и залила пожары святой водой. И в мире вновь стало хорошо.
– Значит, Господь вовсе не умер? – спросил дьякон Тимоти.
– Господь всегда и жив, и мертв. Его участь – погибать снова и снова.
– А кто его мать? – поинтересовался дьякон Шон.
– Не важно, кто она. Единственная ее задача – взрастить в своем чреве новое тело для Господа. Это высшее призвание для любой женщины. Каждая из вас должна быть счастлива произвести Господа на свет.
Пророк оглядел сидевших на свернутом ковре детей: мальчики с одного краю, девочки – с другого. И остановил свой взгляд на мне.
– Что, если тебе, сестра Минноу, будет дарована честь произвести на свет Господа? Как тебе такое?
– Было бы… здорово, – выдохнула я. – Хвала нашему Создателю!
Под одобрительным взглядом Пророка в животе затрепетала невиданная прежде гордость. Я оглянулась на родителей. Отец прятал улыбку в недавно отросшей бороде. Мать, глубоко беременная, выводила на животе, туго обтянутом тканью, узоры пальцем. Она не слышала ни слова.
– А Господь живет в нашей стране? – уточнил дьякон Карл.
– Естественно. Он американец.
– А почему он называется Господом, раз на самом деле его зовут Чарли? – спросил дьякон Мартин.
– Он всегда носил это имя. Даже когда звался по-другому.
Никто из детей не задавал вопросов. Я была среди них самой маленькой, но, подстрекаемая недавней хвалой Пророка, отважилась поднять руку.
– Что случается, когда Чарли умирает?
– Не надо называть его так, Минноу, – предупредил Пророк. – Это особое имя. Для особых случаев.
– Что происходит, когда умирает Господь? – поправилась я.
Пророк