и снег валил хлопьями. Я подходил к своей машине и вдруг сзади услышал какие-то шаги. Я остановился, но в этот момент мне чья-то рука окинула через плечо и ладонь прислонила мне губку, пропитанную эфиром, на нос. Это было делом трех секунд, я даже не успел вывернуться, как мои ноздри вдохнули эфир. Затем в глазах появился туман, а потом тьма.
Глава 3
Я очнулся примерно в обед, ну, если верить тому, что справа от меня было огромное, выкрашенное в белый цвет деревянное окно. Мое горло жег сильный привкус эфира, и меня слегка подташнивало.
Я протер глаза фалангами пальцев и начал осматривать помещение, где я находился. Это была комната длинной десять метров, а шириной четыре метра. На потрескавшемся потолке висел на оголенных проводах старый пыльный патрон, в патрон была ввинчена лампочка. На стенах были наклеены серые обои, пол был выложен сосновыми досками, и, глядя на него, можно было смело сказать, что его только недавно поменяли. И хотя из открытой настежь форточки в комнату поступал морозный декабрьский воздух, мне было жарко, как в парилке. Потому что старая, висевшая под окном проржавевшая батарея грела не на шутку, да и еще, чуть не забыл, точно такая же батарея была ввинчена в стену с другой стороны, по правую руку от меня. Напротив моей односпальной кровати с матрасом, на которой я лежал, находилась деревянная межкомнатная дверь. Каркас моей кровати был сварен из металлических, выкрашенных в темно-синий цвет трубок. Я лежал под толстым верблюжьим одеялом.
И тут я решил встать. В моей голове возникали вопросы: «Где я нахожусь? Как сюда попал?»
Я откинул одеяло в сторону, и, боже мой, какой ужас я увидел: мои ступни ног были пристегнуты кандалами, от одной скобы до второй вилась металлическая цепь. Цепь была пропущена от начала металлической трубки до конца. Но это, я бы сказал, полбеды. Потом я увидел, что мои икры снизу крепко прижимает брусок доски, и сверху голень прижимает точно такой же кусок. Первое, что пришло мне в голову (хоть я и не был строителем), это то, что кто-то соорудил на моих ногах опалубку и хочет мои ноги по колено залить бетоном. Откуда я это знаю, дело в том, что мой отец одно время подрабатывал на стройке, и, когда я был сопливым пацаном, он частенько меня брал в помощники. Мне, конечно, это не нравилось, но, во-первых, кто будет спрашивать пятнадцатилетнего сопляка, да и, во-вторых, для меня это было новое и интересное. Но спустя годы я понял одно: физический труд не может заменить человеку достойное существование, и ценится только труд интеллектуальный. Ну, я смотрю, мы отвлеклись. Итак, я дернул первую ногу, ноль эмоций, затем вторую ногу, тоже безрезультатно.
– Эй! – закричал я. – Здесь есть кто живой?
Ответа не последовало. Я не знал, что и думать, мой мозг как будто был парализован. Я снова лег и уставился в окно, смотреть, как идет снег.
Прошел примерно час, ну, если верить тому, что у меня затекла левая рука, которую я положил под подушку. Дверь заскрипела, и я кинул на нее суровый взгляд.
Ко мне в комнату зашла Муравьева Татьяна. Она была в черном плаще, с надетым капюшоном на голове. Я хотел ей что-то сказать, а скорее, у меня к ней была