так или иначе, узнавали о ее нелегкой судьбе, и никому не хотелось осложнять жизнь ребенка еще сильнее, а некоторые даже пытались помочь девочке оказаться на воле. Но из Шарль не сбегают, а если такие безумцы и находились, их отправляли на казнь.
Да и Алиса не слишком спешила на волю. Уже шестнадцать лет весь мир для нее – комната этой маленькой камеры, и ступить за ее пределы, значит выйти в «космос», абсолютно незнакомый и чужой.
– Обед! – покричал стражник по имени Ло, толкая большую тележку с тарелками по коридору тюрьмы. – Обед! – повторил Ло еще раз, как только поставил миску с супом на пол рядом с камерой Алисы.
Заключенная вытянула бледную и тонкую руку из тени, взялась за край миски и с легкостью протянула блюдо между прутьев клетки к себе в камеру. Ло присел на корточки перед решеткой и прищурился, стараясь всмотреться в темноту и разглядеть там девушку.
– Вкусно? – поинтересовался офицер, слыша тихое чавканье. – Я положил побольше лепешек из теста, знаю этого мало…
– Вкусно, – Алиса вышла на свет, протягивая обратно уже пустую миску. Ее темные длинные волосы спутаны; никаких острых предметов нельзя было проносить в камеры, поэтому укоротить локоны и даже расчесать девушка не могла. Кожа бледная, как у вампира, что неудивительно при жизни фактически в подвале, а глаза иссиня-черные – это признак инквизитора. Лицо вполне себе милое; никто бы с первого взгляда не подумал, что Алиса преступница, да она таковой и не являлась, вот только эта решетка прямо перед ее лицом портила всю картину.
– Ты слышала: вчера силы света одержали победу? Они разгромили армию тьмы, и, кажется, это был переломный момент. Думаю, скоро все кончится, – офицер забрал миску из рук пленницы, слегка задевая пальцами ее кисть.
– Мне казалось, это не очень хорошая для тебя новость. Твои враги побеждают, – у Алисы пробежались по коже мурашки от мимолетного прикосновения охранника, но виду она не подала.
– Ты же знаешь: я на службе только из-за моего отца. Если бы я мог, переметнулся бы давно к силам света, но меня убьют раньше, чем я даже подумаю ступить за порог. Да и не важно, как это относится ко мне, главное ТЫ! Понимаешь? Если армия света победит, то этой тюрьмы больше не будет. И ты будешь свободна! Разве не здорово?
– Здорово, – без особого энтузиазма ответила Алиса.
– Эй, начальник, а кормить сегодня будут?! – крикнул кто-то из соседней камеры.
– Мне пора идти. Я приду ночью, как обычно, – Ло мягко улыбнулся пленнице и вновь заголосил на весь коридор. – Обед!
Алиса легла на свою кровать, снова прячась во тьме, и закрыла глаза. Пленница слышала о победе в битве при красном перевале от других заключенных, но не испытывала такого восторга, как остальные. Уничтожение этой тюрьмы означало уничтожение ее дома. У Алисы не было семьи, родных, да и друзей; она никогда не была во внешнем мире и знала о нем так ничтожно мало.