и шкатулку. Своего видавшего виды плюшевого медвежонка девочка посадила на кровать. Штеффи давно уже не брала его с собой в постель, но и оставлять игрушку дома тоже не захотела.
На комод она поставила фотографии. Портрет мамы, портрет папы и снимок всей семьи на прогулке в Венском лесу. Папа сидел на поваленном стволе старого дерева. Штеффи – на земле, прислонившись к его ноге. Нелли играла в наездницу, оседлав ствол, а мама стояла за папой, положив руки ему на плечи. Она слегка наклонилась, будто хотела что-то шепнуть ему на ухо.
Снимок, сделанный два года назад. Тогда они были еще обычной семьей. Семьей, которая могла гулять, ездить на трамвае, ходить в кино и на концерты, проводить вместе отпуск. Затем власть в Австрии захватили нацисты и сделали их страну частью Германии. То, что раньше было само собой разумеющимся, стало запрещено. Для таких, как она. Для евреев.
Штеффи опустилась на кровать. От усталости стучало в висках. Она хотела бы заснуть, но вместо этого осталась сидеть на кровати, дожидаясь возвращения тети Марты. Вернувшись в комнату, тетя Марта выдвинула ящики комода и проверила содержимое. Она достала некоторые вещи и аккуратно сложила, прежде чем вернуть на место.
Когда Штеффи поднялась с кровати, тетя Марта принялась разглаживать за ней покрывало, пока не осталось ни единой складочки или морщинки, которые могли бы наябедничать, что здесь кто-то сидел. Затем тетя Марта знаками велела Штеффи идти и первая спустилась вниз по лестнице. Медленными неуверенными шагами, словно ступая по зыбкой почве, Штеффи последовала за ней.
Кухонный стол был накрыт на двоих. Тетя Марта поставила на него ужин: миску с дымящейся картошкой и блюдо. На блюде лежали две жареные рыбины. Целиком, с головами.
Сев за стол, тетя Марта сцепила пальцы рук в замок и пробормотала несколько слов. Затем она положила одну рыбину на тарелку Штеффи и протянула ей миску с картошкой.
Штеффи уставилась на рыбу, а та, в свою очередь, смотрела мертвыми белыми глазами на девочку. Тетя Марта отрезала своей рыбе голову и с помощью ножа сняла кожу. Штеффи сделала то же самое. Что-то противно хрустнуло, когда она отделяла голову от туловища.
Тетя Марта налила в стакан молока и протянула Штеффи мисочку с красным вареньем. Дома они обычно ели варенье с оладьями, иногда клали малиновое варенье в чай. Папа научился этому у бабушки, которая была родом из России. Но варенье с рыбой?
Девочка положила себе на тарелку чуть-чуть и с облегчением заметила, что тетя Марта делает то же самое.
Поковырявшись вилкой в рыбе, Штеффи отправила в рот маленький кусочек, запила молоком и поскорее проглотила. Так вкус чувствовался не очень сильно.
Только бы избавиться от этой ужасной рыбьей головы, лежащей на тарелке. Она старалась не смотреть на нее. Но тогда она не замечала острых костей, которые попадались в рыбе и застревали в горле.
Молоко в стакане почти закончилось. Осмелится ли она попросить еще? И как ей это сказать?
Штеффи допила