будет трудно его выражение лица правильно оценить. Так они все предусмотрели. Для привязывания на этом столе-скамейке деревянные квадратные столбики приделаны. По два на каждую руку или ногу, и один из каждой пары винтом передвигается, то есть они и сжимать могут. Страшнее всего те две больших деревяшки, что могут голову сдавливать. Но их отодвинули и голову даже не привязали – им надо было, чтобы я ее приподнять могла и на все поглядеть – на себя, голую и привязанную – и устыдиться, и на то, что они будут показывать – и устрашиться. И шею не пристегнули – там такой обруч есть, и туловище – еще два обруча, через подмышки и на талии – тоже не стали. Так что я сразу поняла, что пытать по-настоящему сейчас не будут. С другой стороны, когда руки-ноги прикованы, все остальное приковать в один момент можно…
Наорали, что все про мои ведовство и ересь знают.
Велели не отпираться, а то…
И палач всякие гнусные железки показал. Ржавые, закопченные, грязные, специально грубо сделанные. Очень убедительно теми железками гремел. Некоторые доставал из жаровни, красные, светящиеся, и, показав, туда обратно клал. Близко ко мне обычно не подносил. Только иногда. Я невольно старалась отодвинуться. Он же делал деревянную морду, а инки ухмылялись. Значит, это он так для них шутил. Мне показалось, что на эти его инструменты и вообще смотреть не надо было, чтобы до смерти напугаться – по одному только лязгу их друг о друга чувствовалось, какие они прочные, и что с мягким человеческим телом сделать могут. У него и не только железные вещи были… Нет, рассказывать про них подробно все-таки не буду, аття ведь все равно ими ко мне не прикоснулись даже. И еще потому, что тут как раз я уверена, что таких подлых способов причинять зло с помощью разных приспособлений тебе не придумать. Да ведь тебе и не надо пытаться, раз все обошлось. Это надо совсем особенную душу иметь – такое придумывать. Или тут им сам дьявол подсказал? Не верится, что люди на такое сами способны.
Инки по очереди говорили. Один подустанет и охрипнет – другой вступает.
Они мне, кстати, про себя раньше рассказали. Хвалились, чтобы впечатление произвести. Чтобы я противоречить даже не вздумала. Генрикус Инститорис, который Генрих Крамер, рассказал, что он – практик. Много ведьм поймал, разоблачил и сжег. А Яков Шпренгер – ученый теолог. Всякие сложные случаи помогал растолковать. Если ясно, что ведьма, но она удачно отпирается. Понятно, что удачно у них отпираться только настоящая ведьма и только с подсказками дьявола может. Другая бы растерялась. Но переспорить ее все равно надо. А в очень важных случаях, вот как сейчас, они вдвоем допрашивают. Если можно назвать допросом, я замечу, когда им наперед всё ясно, и надо только заставить их измышления подтвердить.
Крамера я не очень боялась. Хотя он как раз запугать старался, про пытки толковал и на палача с его железами кивал. Пока говорил, он на меня глаза выпучивал, всю разглядывал, слюни шумно сглатывал, кадыком подпрыгивая, и охрипшим голосом говорил. Но руки даже за спину прятал. Видать, полапать хотелось, а нельзя, и он это так и