годом старше Вячки, говорила по-французски и по-немецки, много читала, любила поэзию, чтенье которой всегда доставляло ей наслажденье.
Дружок Вячки, Юрка, тоже обратил внимание на Соню, что доставляло немало горьких минут Вячке, так как Соня, не видя дурных намерений Юрки хорошо, по-дружески относилась к нему.
Как-то Юрка провожал Соню вечером после всенощной в субботу из церкви. Проходя пустырем, Юрка сгреб свою спутницу в объятья и стал целовать. Едва вырвавшись, она прибежала домой и здесь рассказала все.
Вячка вскипел. В тот же вечер он написал стихи, шельмующие поступок Юрки Незнамова:
Девушка. Пустырь. Темнюга.
Ты помнишь, Юрка, ты напал,
И, как подлейшая зверюга,
Как шакал жадный, целовал,
Руки ломал и платье рвал!
Ты думал, тайну не откроет
Осенней ночи чернота,
А жертва шакала покроет,
Чтоб избежать самой стыда!
И ты уйдешь, трус, от суда.
Труслив ты, Юрка, Каин подлый,
Но от суда ты не уйдешь:
Мой негодующий стих злобный
Тебя найдет, и ты падешь!
Я раздавлю тебя, как вошь!
Нет хуже подлости, чем та,
Которой ты себя изгадил!
Я презираю червяка!
Бесчестный, ты себе приладил
Отныне имя – Юрка Гадин!
Этот стих был положен в конверт и отправлен по адресу Юрки.
Письмо получила его сестра, Юлинька. Она вскрыла конверт, прочитала и в негодовании показала матери. Что произошло между матерью и сыном, неизвестно. Узнав по почерку, что стихи писал Вячка, Юрка решил отплатить.
Он переписал стихи, изменив до неузнаваемости свой почерк, но вместо несколько раз повторявшегося своего имени, поставил имя инспектора гимназии Лебедева – Петька – и, подписав «Койранский», послал в гимназию на имя Лебедева.
Лебедев стал ходить по классам и искать почерк, которым было написано стихотворенье. Он несколько раз брал тетради Койранского и убедился, что это писал не он. Тогда он вызвал Вячку, показал ему стихи и, смотря на него, спросил: «Знакомо?»
Вячка покраснел и солгать не сумел. Он сказал: «Это писал я, но имя было другое. Спросите Незнамова».
Юрка от всего отказался, заявив, что впервые видит эти стихи.
Для Вячки дело оборачивалось плохо. Учителя все заявили, что стихоплетством в гимназии занимается один Койранский и потребовали исключить его из гимназии, чтобы избавиться, наконец, от мальчишки-писаки.
В день, когда вопрос об исключении Вячки должен был решаться на педагогическом совете, Соня Ясиняк пришла к инспектору гимназии и все правдиво рассказала ему.
Педагогический совет исключил Незнамова из гимназии, и Койранский был спасен.
Об этом узнали обе гимназии и авторитет Вячки опять вырос. Он вступился за обиженную девушку но ценою собственного унижения и даже под угрозой исключения из гимназии не назвал инспектору ее имени, чтобы не сделать