с тех пор как Петар перестал быть ребёнком. По окончании школы он уехал в другой город, где долго учился на врача. Потом вернулся. У него появилась семья, и живёт он теперь в новом доме, где тоже много животных.
И так же порой приходится ему идти по набережной вдоль розовых плиток. Теперь он взрослый, но только нет-нет да и принесёт опять домой щенка или котёнка. Во дворе его дома живёт Гидеон, старый пёс красивого шоколадного окраса. Он так же строг к Петару, как когда-то Ричи. Только, к счастью, Гидеон живёт на улице, и теперь Петару легче проносить домой новых питомцев.
А прошлой осенью знакомые оставили Петару на время своего отъезда йоркширского терьера по имени Дайна. Общительная и весёлая, она быстро подружилась со всеми, особенно с котом и попугаем. Жако угощал её орешками, а кот научил спать на столе хозяйки, среди бумаг и гаджетов.
Дуняшей звали они её. Легко было на душе Петара в те короткие осенние дни…
Лёгкие сумерки ложатся на древние плиты города. Вечер зажигает огни. Идёт по улице Петар, а навстречу ему спешат Дайна с хозяином. Издалека узнала она Петара, радостно запрыгала. Завертелся быстро-быстро её хвост, загорелись глаза. Хозяин отпустил Дайну, и вот она уже на руках у Петара, нет предела их радости.
Но… пошёл Петар дальше один, вглядываясь в ночную темноту. И ветер, спавший в этот час, вдруг очнулся от сна, подлетел к нему и спросил:
– Петар, Петар…. Что ты ищешь, Петар? У тебя же всё есть…
Рыжик
В тот год я часто приезжал на дачу. На самом краю огорода в новом деревянном сарае обитали козы. Раньше с ними справлялась моя тётя, но так вышло, что в конце лета она разболелась и уехала жить в город, поближе к детям и докторам. Тогда же было дано объявление о продаже коз, а пока, как и другие родственники, я навещал затворниц. Большой летний дом с мансардой и почти спрятанным за кустами жасмина крыльцом весело встречал меня, блестя большими оконными стёклами.
На первом этаже – печка-плита. Каминная, под тёмное дерево. Молодой сад с зарослями ежевики. Две теплицы.
У тётки хватало дел, и козы были предоставлены сами себе. Старшую звали Красотка, а совсем маленькую – Чуня. Красотка была чёрная со звёздочкой на лбу. Очень грациозная – настоящая горная серна, спрыгнувшая с картинки. Я всё время удивлялся, где тётка её нашла. Серовато-белая и совсем дикая Чуня больше напоминала молодого барашка. Когда осенью хозяйка перестала приезжать и мы сами выпускали коз на прогулку, не было никакой возможности загнать Чуню в сарай. Она устраивала настоящее шоу: пряталась за угол дома и выглядывала то с одной, то с другой стороны, а если мы пытались её поймать, перебегала к другому углу, и всё повторялось сначала. Так играла она с нами, пока ей не надоедало.
За это время я успел проникнуться к козам сочувствием. Их мучили мухи и комары. Когда тётка узнала, что я включаю им «Фумитокс», то поинтересовалась, не провёл ли я для них в сарай и телевидение.
Зима же наступила неожиданно быстро. Один снегопад сменял другой. До деревни дорогу чистил трактор, а дома