простом действии было столько женственности, столько девичьей грации, отчего юноша умиленно замирал и стоически млел. Она также покоряла его своими небесными столь впитавшими синеву небес очами. Мраморность кожи, дрожание ресничек, нецелованность розовато-бледных губок и маленькие не по размеру, но по гармонии сложения ручки и ножки, были настолько целомудренно красивы, отчего созерцательный творец признал своё временное подчинение сей девичьей красе. Он горестно ведал о том, что сей красота со временем померкнет, однако ныне он вдохновится ею на всю свою жизнь и чрез вечность пронесет оное прекрасное воспоминание о красе творения Творца, запечатлев благой образ в рукописных творениях своих. Так творец полюбил в ней всё и обманчивую хрупкость внешности, и её изысканную миловидность, сильный непреклонный характер девы, склонный к решительным действиям и честности слов. Любовью творца он возлюбил музу свою.
Желаю быть кистью в твоих руках – однажды изрек помыслом юноша, взывая к добросердечности девы, к той победительнице и укротительнице его сердца. Владычица и покровительница, она неустанно призывала к размышлению его душу, и в том открывалось её главное земное предназначение.
Возбудившись разумом от сердечных воспоминаний, творец резко обернулся, боковым зрением завидев вдалеке мерцающий световыми прожилками силуэт девушки, которая неспешно двигалась к нему, очами обозревая закатное раскрасневшееся небесное полотно. Огненный пейзаж уходящего дня прельщал деву своеобразием цветовых пятен и теплотой тусклого и одновременно яркого тона. Чувство завершения чего-то важного она предвосхищала, испытывая тайное волнение, а предчувствие последующего начала бодрило дух девы, провоцируя настороженность ощущений. Она виднелась и двигалась по полю со всею явственностью внеземной кометы, по обыкновению бороздящей необъятные человеческими руками просторы космоса, которая словно на мгновение длинной в столетие сменила привычный курс блуждания, дабы осветить собою жалкую жизнь одного ропотного смертного. Подобным сравнением окрасил деву ожидающий её юноша, с любовью и благоговением принимая её драгоценное внимание, как и благоразумное охлаждение к нему. Пускай другие люди мыслят и взирают на неё иначе, нежели он, для них она проста, обычна, порою даже скучна нравом, для творца же она подобна солнцу, и только он сумел сердцем своим распознать её тончайший звездный свет, не касаясь которого можно ощущать издалека, то ласкающее обжигающее тепло. Посему он не позволил себе даже прикоснуться к деве, отчего ныне платонически ощущает не обладание ею, но приближенность к ней, сей есть целомудренная прелюдия, которая не закончится никогда и в той невинности состоит одно из главнейших наслаждений жизни. Радоваться каждому доброму мгновению жизни – не этому ли учат все философские учения. И муза щедро одаривала творца подобными счастливыми минутами, когда оставшись наедине вдвоём, они могли предаться целомудренным взаимоотношениям.