удивился Иван Ильич.
– Он в нашу парикмахерскую ездил, – пояснила Тамара Семеновна, – раз в пару месяцев точно. Ну и в библиотеку заглядывал регулярно, как вы.
– Просто удивился: он без машины, а из деревни попутку не так легко найти. Да и я полтора года как переехал, мог подбросить.
– Василий Петрович из деревни до дороги обычно пешком шел, а там останавливал кого-нибудь. Стеснялся, может быть. Кто знает, у художников свои пунктики.
Иван Ильич нахмурился. Он в доме друга бывал не раз и не два в неделю. Чаще. И даже не заметил, что книги там обновляются. Когда давеча убирался, просто сложил их в стопку. Василий читал неинтересное: что-то по истории, о живописи, даже юриспруденция была. Судиться, что ли, с кем надумал?
– Я книги со штемпелями завтра же найду, привезу в следующий раз, – пообещал он библиотекарше.
Она спокойно кивнула и спросила:
– А вы дружили?
– Было дело, – Иван Ильич машинально взял из коробки конфету и прищурился, пытаясь разглядеть сквозь черноту шоколада цвет начинки.
– Я белые люблю, – негромко сказала Тамара Семеновна.
Он смущенно улыбнулся.
– А я и не ел толком. Дочке покупал раньше. Она тоже: сперва белые, потом с остальных шоколад объест и в последнюю очередь огрызки эти слопает.
Библиотекарша взяла конфету, отломила шоколад с одной стороны – начинка была светло-коричневой.
– Тоже неплохо, – констатировала она. – Вы рано сегодня. Обычно тут до полудня никого.
– Я из Владивостока, первым автобусом. Василия вчера хоронили.
– Почему в городе? – удивилась Тамара Семеновна.
– Старший брат там живет, родительская могила…
– Хм… Интересно было?
– На похоронах? – удивился Иван Ильич.
– По такому поводу очень странные сборища устраивают, – пояснила библиотекарша. – Соседи приходят, друзья детства, родня – седьмая вода на киселе. Соберутся за столом и болтают, что в голову взбредет, в основном – чушь, причем с самыми важными лицами. Сидишь и думаешь: то ли плакать, то ли смеяться.
Он не выдержал и усмехнулся.
– Точно, есть такое. Но тут иначе вышло: из наших в город только я и приехал, всей родни – старший брат, остальные собрались из мира искусств. Однокурсники какие-то и прочие художники. Так что мало интересного, все разговоры о прекрасном вели.
– О высоком?
– Ага. Не знаю, правда или нет, но… если их тостам верить, Василий был талантище, каких мало. Хотя на поминках и не такое говорят.
– А вы-то его картины видели?
– Конечно, – он с удивлением отставил чашку. – Что за вопросы? Мы сколько лет знакомы, даже детские рисунки припоминаю – он их на промокашках рисовал.
– Ну так неужели не разглядели за столько лет, талантлив Василий Петрович или нет?
– Я много чего в нем не разглядел, – признался Иван Ильич после паузы. – В живописи совсем не разбираюсь… да и в людях, наверно, тоже. А вы что-нибудь странное заметили,