еще лучников и припасов. К северу от реки в Ле Кротуа есть порт, и чтобы добраться туда, надо переправиться через Сомму. Нам не одержать победы, если мы не встретимся с Гастингсом, чтобы после развернуться и сразиться с Филиппом. Припасы и люди – вот что нам нужно.
– И чудо.
– Встретимся к северу от Амьена, – и д’Аркур повернул коня прочь.
Сэр Гилберт закряхтел, когда лекарь кончил накладывать повязку. Шесть недель боев высосали из людей и лошадей не только энергию. Им нужен отдых, питание и уход за ранами. Армия маршировала в стоптанных сапогах, а лошади странствовали на скудном пропитании. Раны загнаивались, и люди умирали; дезертирство было не в диковинку, и солдат вешали за разграбление монастырей. И, однако же, воинственный король требует от людей еще больше. Просто диво, что они питают к нему такое почтение, что перевязывают себе ноги и, невзирая на муки, продвигаются вперед. А теперь предстоит очередной семидесятимильный бросок, чтобы перебраться через очередную широкую реку. Изнеможение доконает их всех.
Переправившись через Сену в Пуасси, войско порадело, чтобы мост был уничтожен окончательно. Атаковать их с тыла Филипп не сможет, ибо теперь началась гонка в марше на север. Разъезд д’Аркура огнем и мечом проложил себе путь до предместий самого Парижа, но французская армия была в пути, и едва покончив со всем, что мог сделать, не знающий устали барон изо всех сил поспешил присоединиться к разведывательным отрядам, пытавшимся отыскать переправу. Армия оставила трудный рельеф кустарников и перелесков Нормандии позади и, подстегиваемая отчаянием, пересекла равнину Пикардии по прямой, за все семьдесят миль отклоняясь в стороны от колонны не более чем на милю. На северо-западе было рукой подать до моря, на западе подступали соленые болота и устье Соммы, а решительно настроенный французский король, понимая, что изнуренное войско его английского кузена совершает последнее грандиозное усилие, чтобы добраться до своих фламандских союзников, преследовал их с юга. Один раз англичане выскользнули из удавки, но он затянет ее снова. И выбьет табурет пинком.
Латники и лучники сэра Гилберта, как и всякий другой разведывательный отряд, сжигали каждую деревню и хибару на своем пути. Земля пропахла дымом, словно вся Франция стала погребальным костром. Но ни одного моста не нашлось, и как людям Филиппа пришлось остановиться перед Сеной, так и он остановил англичан перед Соммой. Стратегия Эдуарда потерпела крах, а попытки штурмовать укрепленные мосты на реке стоили чересчур много жизней. Время утекало стремительно, как речной отлив, и Эдуард, король Англии, скоро застрянет и будет вынужден столкнуться с подавляющими силами противника и дать им бой отнюдь не на своих условиях.
Канун дня святого Варфоломея[14] был постным. Впрочем, у людей иного выбора и не было – ни мяса, ни птицы для еды. Привязав свою лошадь, Джон Уэстон, скалясь, как обезьяна, припустил к своей роте лучников, вставшей биваком после целого дня бесплодных поисков переправы. Он волок за собой мертвого лебедя с шелковыми перьями, измазанными его собственной кровью. И бросил его на землю