дальше?» Я застегиваю карман пиджака, где лежат деньги и карточка Visa, и поднимаюсь…
На бульваре Монпарнас нищие говорят «мерси» и мило улыбаются, даже если ты им ничего не даешь. Но на Монпарнасе мне делать нечего… Мне уже нужно к Монмартру – там, у его подножия мы должны-таки встретиться с Настей Меланхолик, дабы вместе поужинать.
«Вот здесь снимался фильм „Амели“, – говорит Настя, указывая на какую-то забегаловку, а вот в этих кафе часто бывают всякие кинозвезды». Мы входим на улицу Абас. Выбираем кафе, садимся, заказываем еду. В ожидании разглядываю какую-то бабу за соседним столиком. У нее ободранный свитер и коричневая потертая кожаная куртка откуда-то из 60-х прошлого века. Выхожу в туалет. Вернувшись, застаю суету возле нашего столика. Кто-то сует мне в руки мыльницу и просит сфотографировать с бабой в драном свитере. В глазке вижу вполне глянцевый кадр и нажимаю на спуск. «А кто это, простите?» – спрашивает Настя девушку с мыльницей. «Ну как же! Это же певица Pink!» – отвечает та.
Я еду назад в «Идеал». Уже час как я должен был забрать свои вещи… В парижском метро душно, и постоянно трясет. Ступеньки в переходах со станции на станцию исписаны маркером, на платформе черный чувак курит сигарету и разговаривает сам с собой. В вагон входит молодая француженка и, включив караоке-бумбокс, начинает петь песню группы «Озон»…
Париж – это эффектный когда-то юноша, превратившийся в красивого молодящегося энергетического вампира. А метро – щупальца этого гигантского и на самом деле безобразного спрута. Метро – пышет жаром Парижа. Метро это его чрево, нутро, грязная потная сущность… Большинство посетителей парижского метро в московском смотрелись бы натуральными фриками… Тут – на них никто не обращает внимания (точнее, они не обращают внимания друг на друга).
Я заблудился. Переходя с одной линии на другую, я оказываюсь на какой-то очень странной полузаброшенной станции. Капли с потолка, разломанные сиденья, по пустому полутемному перрону летают пожелтевшие газеты, тишина, тусклый свет, вместо тоннеля в конце станции темнеет улица, над которой звезды… Чувство дыры в матрице. Стою минут пять в надежде, что все же придет откуда-то нужный мне поезд. Внезапный мужской голос из громкоговорителя выводит меня из оцепенения.
Наконец добираюсь до нужной мне станции, выхожу на темную улицу и иду к отелю. Преодолевая на каждом шагу маленькие препятствия в виде ручейков, ветвящихся из углов и от стен домов – французы обожают ссать на улице.
Я забираю свои вещи у китаянки, укоризненно качнувшей своей сонной фарфоровой головкой, и тащусь по темному теплому Парижу. В каждом отеле сидящие на реcепшн арабы сообщают мне одно и то же: «Ви арь фуль!» Я устал, мне хочется спать, мой чемодан нестерпимо тяжел. Свободны только комнаты за сто с лишним евро, но я не хочу тратить так много за одну ночь. В очередном четырехзвездочном я развожу какого-то алжирца на 80 и вселяюсь