и ожидалось, муж не возражал. А запал злости пришлось вылить на очередное крахмаление и опять же белья. Характер действительно от Зои Никитичны непростой ей достался.
Через десять дней, сделав через знакомую медсестру курортную карту, Людмила оказалась в вожделенном санатории. Чисто, чинно, прогулки, столовая четыре раза в сутки, а вечером танцы. У Людмилы соседка по номеру оказалась женщиной на возрасте, прошедшей крым-рым. Как вечер – начапур и туда, на танцы. И в какое бы позднее время не вернулась, давала соседке полный отчет, невзирая на нарочитую Людмилину зевоту. Кто с кем танцевал, какие у нее самой поклонники, которых несметное количество, так бы с Людмилой и поделилась бы. Люда отнекивалась, тем более, что вновь приобретенная подруга называла ее Люсьена и Людмила этого совестилась.
На танцы она не ходила, но про свою затею помнила. И вот, это случилось, как и положено совсем неожиданно. На территории санатория квартировало неприличное количество кошек. Обслуга санаторская вся, как один была из близлежащей деревни, все как одна добрейшие тетеньки. Они и подкармливали со столовских отходов любую живность на территории, включая распьянющего сантехника. Отдыхающие тоже любили подкормить живность, ну не сантехника, конечно, а милых толстеньких кошечек. Все-таки это было занятие. Кроме того, в процессе кормотворчества можно было пообщаться. Так и Людмила оказалась среди любителей животных.
Кроме котиков на площадке оказалась соседка. Она издали заметила горчичное с чернобуркою Людмилино пальто и подбежала с совершенно ненатуральными радостями. Тут же познакомила со многими своими знакомцами, среди которых оказался довольно приятный полковник. Почему-то он был именно в форме, а не в штатском.
– Чтобы с женщинами знакомиться было проще
Для самой себя неожиданно злобно подумала Люда.
– Да и для целей моих староват
Она очень невежливо прекратила беседу со всей этой светско-санаторской публикой и поспешила обратно в номер.
Но вдруг, тут же рядом с променадом, увидела сидящего на скамейке симпатичного молодого мужчину. Он курил и, казалось, не замечал не только Людмилу, но и вообще весь санаторий, вместе взятый с кошечками, с променадом, с соседкой и полковником.
Женщина осторожно присела на край скамейки, но это не вывело парня из задумчивости. Людмила была очень-очень скромна, но время санаторское убегало, растраченное на пустые переговоры с соседкой, кормление кошечек и одинокие прогулки. Поэтому она спросила:
– Долго ли еще до ужина?
Мужчина ответил, не скрывая своего удивления, поскольку до ужина оставалось пять часов.
Со стороны променада раздавался громкий смех обольщения, с такими повизгивания, что Людмиле стало жалко оставшегося там пожилого вояку. Но видимо энергия этого обольщения передалась и ей , и она вновь обратилась к задумчивому