1.550, орудий – 6.700, миномётов – 1.462, пулемётов – 8.135, винтовок – 90.000, автомашин – 61.102, мотоциклов – 7.369, тягачей, тракторов, транспортёров – 480, радиостанций – 320, бронепоездов – 3, паровозов – 56, вагонов – 1.125, складов с боеприпасами и вооружением – 235 и большое количество другого военного имущества. Подсчёт трофеев продолжается.
Таков исход одного из самых крупных сражений в истории войн».
Алексеев слушал и другие сводки Совинформбюро, которые вдохновляли бойцов партизанского отряда на борьбу с фашистами. После прослушивания сообщений о победах Красной Армии Егор всегда уходил на задания с приподнятым настроением.
Однажды, когда рядом уже громыхал фронт, Алексеев с двумя товарищами отправились в разведку в один из населённых пунктов, который находился в зоне боёв, для выяснения, хозяйничают ли там немцы. Прежде чем войти в село, Алексеев, не изменяя правилам, решил заглянуть в близлежащую деревеньку и сначала там, у местных жителей, выяснить обстановку в округе.
Вскоре Егор, выбрав в деревне безопасный, по его мнению, дом, постучал в покосившуюся дверь. На порог вышла ещё нестарая женщина, которая, осмотрев гостей, молча пропустила их внутрь неосвещённого помещения. Егор поздоровался, улыбнулся и тихо произнёс:
– Мы партизаны, хотим помочь армии побыстрее изгнать из этих мест фашистов.
– Скорей бы, – женщина тяжело вздохнула, – и чего гады цепляются за чужую землю, их уже несколько раз выбивали отсюда, а они снова объявляются в этих местах. В последние дни здесь стояла такая канонада, аж уши закладывало. Но мы к ней привыкли, хотя и прятались кто куда: кто под пол, кто в ручей. Тут, давеча, слышали крики наших солдат «Ура!», «За Сталина!», «За Родину!». Мы молимся за нашу победу, за погибель захватчиков. Меня Настей зовут.
Егор, услышав это имя, улыбнулся и спросил:
– Кто откуда стреляет?
– А поди их разбери. Одно время наши стреляли откуда-то из-за моей хаты, а фрицы огрызались из-за озера.
– А в посёлке кто?
– Вот этого, сынок, я тебе не скажу. Пока тут такая заваруха, сидим мы по своим халупам, и носы из них на улицу не кажем, – женщина скрестила руки на груди.
– С вашего разрешения мы у вас пару часиков отдохнём, – Егор положил вещмешок себе под ноги.
– Это – пожалуйста. Только у меня, акромя бульбы, ничего нет.
– Не волнуйся, мать, у нас всё своё, и вас просим к нашему, как говорят, шалашу.
Перекусив, разведчики улеглись возле печки. Егор тоже, положив вещмешок под голову, вытянул ноги и окунулся в воспоминания. Он любил это делать, когда предоставлялась свободная минутка. Алексеев лежал с автоматом в руках с закрытыми глазами и вспомнил родительский дом с берёзой, на которую любил залазить и сверху любоваться родными местами, вспомнил и последнюю встречу с Настей, когда несколько месяцев назад ему разрешили побывать в родной деревне. Тогда