Елене бутылочку с соской, – на вот, завтракайте, потом за стол садись, блины там, молоко в холодильнике. Разберешься, в общем. Бабуля развернулась и вышла, а Лена, поставила бутылочку на стол и пошла за печку, где на стене висел умывальник. Умывшись, девушка вернулась в спальню, захватив по пути «завтрак» для сына. Сергей Сергеевич жадно схватил соску губами, как-будто не ел несколько дней, и моментально опустошил бутылочку. Одной порции ему показалось мало, и он начал реветь, требуя добавки.
Растерянная мама взяла ребенка на руки и собралась было выйти на улицу, как дверь, ведущая в дом, снова отворилась. На пороге стояла незнакомая полная женщина в белой не то блузке, не то сорочке, воротник которой опускался в глубокое декольте со шнуровкой, едва сдерживающей пышные груди. Подметая, темно-синей, в желтый цветочек юбкой, пол, женщина подошла к Елене и протянула ей бутылочку для кормления, наполненную молоком.
– Мало ведь одной-то, – улыбнувшись сказала, – вот, добавочки принесла. Лизавета я, – представилась пышная женщина. На вид ей было не больше двадцати пяти, светлые волосы были аккуратно спрятаны под белоснежным платком, большие голубые глаза светились бесконечной добротой, но где-то в самой глубине ее сияющих глаз, Лена уловила, как ей показалось, едва заметную нотку тревоги или страха. Словно почувствовав мысли молодой мамы, Лизавета, опустила глаза, улыбнулась и развернулась лицом к двери.
– Ну вы тут кушайте, а я потом забегу, в обед, – не оборачиваясь сказала толстушка и вышла из дома.
Позавтракав блинами и молоком, мама Сергея Сергеевича, вышла на крыльцо, крепко прижимая сына к себе.
Солнце заливало ухоженный двор, справа Петр Кузьмич пытался починить дверь сарая, из которого доносилось добротное хрюканье. Слева от крыльца находился курятник. Оттуда было слышно ворчание старушки и пение петуха, они как будто спорили о чем-то. Метрах в двадцати от дома, прямо напротив крыльца поскрипывала от ветра калитка, за которой расстилалось широкое золотое поле пшеницы. Дальше, за полем, виднелись изумрудные кроны соснового леса.
– Как будто картина Шишкина какого-нибудь! – не удержавшись от восторга, произнесла вслух Лена, – смотри Сережка, какая красота!
Мальчик, приговоривший к тому времени вторую бутылочку молока, посмотрел сначала на маму, затем на поле, улыбнулся и прижался головкой к маминой груди.
Вдруг, краем глаза девушка заметила какое-то движение у забора, справа от калитки. Что-то похожее на собаку, или козу приближалось к дому. Странное существо открыло калитку и закинуло во двор две длинных палки похожие на костыли. Точнее это и были костыли, а странное существо, по мере приближения стало превращаться в безногого человека, отталкивающегося руками от земли и забрасывающего вперед ту часть тела, из которого должны расти ноги. Услышав шум падающих на землю костылей, Петр Кузьмич обернулся и тут же потерял интерес к происходящему.
– Мать! Гнедой прискакал, – крикнул старик уставившись на воротину