кержаки. Это этноконфессиональная группа русских. Название происходит от названия реки Керженец в Нижегородской области. Носители культуры северорусского типа. После разгрома в 1720-х Керженских скитов они десятками тысяч бежали на восток – на Урал, чтобы потом расселиться по всей Сибири, до Алтая и Дальнего Востока.
В нашем посёлке и в самом деле было много староверов, у них даже была своя часовня, построенная в 1820 году, и кладбище рядом с ней. В 1882 году здание было отдано Единоверческой церкви, освященной во имя святого Николая архиепископа Мирликийского Чудотворца. Церковь находилась на горке, под которой мы жили. У меня даже сохранилась фотография нашего дома на фоне этой церкви. В советское время, когда любые религии повсеместно запрещались, а их служители повсеместно преследовались, эта часовня-церковь тоже была закрыта. Кресты с часовни успел снять кто-то из наших родственников. Один поставили на могилку Марии Евсеевны – моей бабушки по линии отца, а другой, помню, дожидался своей очереди на берёзе, росшей в ограде нашего дома. Потом его поставили на могилу дедушки Михаила Нефёдовича. Они и сейчас стоят на могилках, уже и дерево внутри превратилось в труху, а железо, которым были обиты кресты, терпит до сих. Одно время в часовне располагалась швейная мастерская, в которой работала моя сестра Вера. Когда приезжаешь в родной посёлок и проходишь по улице, на которой прошло детство, глаз поневоле ищет очертания этой церкви-часовни, хотя её уже давным-давно разрушили. А гора без неё стала какой-то комолой (комолыми у нас звали коров, не имеющих по каким-то причинам рогов).
Снятие большого колокола, 1926 г.
Сразу же вспомнился эпизод, связанный с коровами, так что сделаю маленькое отступление. Рано утром необходимо было корову угнать в стадо под руководство пастухов, а вечером, когда животные возвращались с пастбища, нужно было бурёнку встретить и доставить домой. Мне было, наверное, года три-четыре, но я тоже принимала участие в этом мероприятии. Всегда всё проходило нормально, но однажды произошло нешуточное изменение. Было прохладно, и я надела фуфайку, сзади, на спине, у нее был хлястик. Я зашла в стадо, чтобы найти нашу корову Марту, но оказавшейся за моей спиной бурёнке, видимо, это весьма не понравилось, и она ничего не могла придумать лучшего, как зацепить рогами хлястик и поднять таким образом меня над своей головой. Я до сих пор помню ощущение от этого полёта!
Всякое бывало в детстве. Я думала, что мало что запомнила, а начала писать, и в голове стали выстраиваться картины прошлого…
Вернёмся к староверам. Знали мы и про скит, который находился за болотом, недалеко от посёлка. Мы ведь собирали разные ягоды в течение лета: землянику, голубику (мы её звали гоногобель), бруснику и т. д. Урожай клюквы собирали на болотах. Мы перебирались по хлипким мосткам через болотные