значит Анна, – отрезал Петр. В маленькой Анютке души не чаяли. – Нюрка-то вся в мать. Чернявая, да капризная, – ворчала бабка Настя.
– Не Нюрка, а Анечка, – возражала Мария. Работать в колхоз Петр жену не пускал, объясняя всем, что баба должна заниматься домашним хозяйством, хотя причина крылась не только в этом. Боялся он, что крестьяне заметят в Марии чужеродность. Бабка Настя молчала, не в ее правилах выдавать чужие тайны, это Петька приметил сразу. Другие молчать не станут. Так что жила Машенька в заточении у бабки Насти, тихо, без лишних слов управляясь по хозяйству.
– Ты, Маруська, как и не баба вовсе, – заметила как-то та.
– А как кто?
– Да что за баба без языка? Все молчком… А так вот светлее как будто от тебя стало.
Глава 4
Деревня постепенно разрасталась, со всех сторон появились соседи. Мария была вынуждена идти в колхоз, оставляя Анютку на попечение бабушки. Второго ребенка родила на колхозном поле при вязке снопов, раньше срока. Приплелась домой к ночи, завернув почти безжизненное тельце в передник. Маленькая Анютка, увидев истекающую кровью мать, подняла крик и спряталась за широкой бабкиной юбкой. Петр, весь вечер проискав жену в поле, вернулся следом. В отличие от здоровенькой толстушки Анюты, новорожденная, пролежавшая на печке, без признаков жизни, вдруг замяукала. Мария неистово бросилась выхаживать малютку. И на работу больше не ходила. – Пусть убьют, а дите не оставлю! – заявила она мужу.
– Не убьют. А ты теперь настоящая крестьянка, в поле рожаешь, – попытался посмеяться Петр.
– Я теперь мать, – глаза Марии налились яростью.
– Какая же ты красивая! МАТЬ. Через год, в лютый январский мороз родилась Танечка. – Опять девка? – поинтересовался Петр. Девка ответила ему непрекращающимся двухчасовым ором.
– От так, батя, пока не признаешь дите, будить орать, – смея- лась бабка Настя.
– Признал, признал, ишь, какая, вся в меня, горластая. Петр осознавал, что растущая семья скоро не поместится в маленьком домишке бабки Насти.
– Ну чо, баушка, томит тебя мое семейство беспокойное?
– Христом Богом прошу, не уходи никуды!
– Баушка! Да дом строить буду. Деловитый, трудолюбивый и, что немаловажно, общительный Петр с домом справился быстро, добротный пятистенок был отгрохан.
– Ну что, девки мои, пожалуйте в дом!
– Принц ты мой, – радовалась Мария.
– Да какой я принц, – дурачился Петр, обыкновенный работяга. Первой по высоким ступенькам поднялась пятилетняя Анечка. Худющая, белесая Тоня гордо восседала у бати на руках, т.к., к великому огорчению родителей, дожив до трех лет, ходить еще не научилась. Сзади, держась за мамину руку, моргая голубыми отцовскими глазами, семенила двухлетняя Танечка. Бабка Настя не пошла, сочтя переезд семьи предательством. – Это вот сени, это вот горница, тут будет баба Настя жить… В новом доме пахло смолой… И новой жизнью. Баба Настя не выдержала, пришла и привела корову в новенький сарай. – Как дитям