Властный. Злой. И тоже небритый. Марина Кистяева

слегка приподнял бровь. Едва заметно. А у Лены возникло ощущение, что она «на ковре». Или её вызвали к директору школы, хотя ни первого, ни второго в её жизни, к счастью, не случалось. Но неприятное чувство появилось.

      Более того, как оказалось, это только начало.

      Мужчина отложил в сторону ложку и посмотрел прямо на неё. Откинулся назад и скрестил руки на груди, отчего мускулы заиграли, невольно привлекая к себе внимание.

      Он вел себя, как хозяин дома.

      Коим и являлся.

      Лене пришлось себе об этом напомнить.

      Так и не получив ни слова в ответ, она прокашлялась. В горле пересохло. Да что с ней такое? Собраться, вспомнить, что она умеет вести переговоры, и последние годы, проведенные за письменным столом и ноутбуком, не способствовали уменьшению её способностей.

      – Меня зовут Лена, – она решила обойтись без условностей.

      Если они будут делить одну крышу на двоих, тут не до «выканья».

      И снова острый, как бритва, взгляд коснулся её лица. Мужчина, не стесняясь и не скрывая намерений, оглядел её. Не спеша. Словно мысленно давал ей оценку и решал, стоит ли вообще представляться.

      Достойна ли она такой чести.

      Высокомерие скользило в его глазах. Она не рассмотрела их цвет, да уже и не хотелось.

      Напряжение в кухне возрастало в геометрической прогрессии.

      Лена замялась рядом с дверным проемом. А может, на самом деле махнуть рукой и уехать, пока вещи до конца не распакованы? Не будет же она терпеть этого высокомерного наглеца (если не сказать позабористей) каждый день. По несколько раз на дню.

      Он вызывал эмоции. Злость. Раздражение.

      И это хорошо…

      Чертовски хорошо.

      Потому что они напрочь вытесняли боль и обиду за поступок Алана.

      Поэтому…

      Лена вызывающе медленно приподняла брови:

      – Знакомиться не будем? И общаться тоже? Ок. Тогда давай-те вы мне напишите на листочке правила. Даже не правила, а ваш распорядок дня. Чтобы мы не пересекались.