какой другой институт. Сам Федоровский проявил себя не только хорошим администратором, но и серьезным ученым, абсолютно честно заработав в 1933 году звание члена-корреспондента АН СССР.
Но к жизни Федоровского в тридцатые вы еще вернемся во второй книге. А пока – давайте знакомиться с Губкиным.
Давно пора.
Ректор
В мировой культуре существует популярный сюжет, который можно назвать «луна и грош» – мотивирующие рассказы о том, что никогда не поздно начать жизнь заново.
Очень популярный в позднем Советском Союзе роман Сомерсета Моэма «Луна и грош», как известно, рассказывает о благонамеренном буржуа, биржевом маклере Чарльзе Стрикленде, который в 40-летнем возрасте бросил все, включая жену и детей, чтобы профессионально заняться живописью. И пусть признание к нему пришло только после смерти, бывший «брокер» успел прожить вторую жизнь, в которой он больше не менял ежедневно Луну на медный грош.
Сюжет, действительно, весьма распространенный, и примеров в истории можно вспомнить немало – от художника Поля Гогена, который, собственно, и был прототипом моэмовского героя, до шведской домохозяйки Астрид Линдгрен, выпустившей свою первую книжку в 37 лет.
Обложка первого британского издания книги
Общим во всех этих случаях было только одно – герои этих историй почти всегда реализовывались в области искусства, и практически никогда – в науке.
Потому что наука, в отличие от искусства, дама чрезвычайно ревнивая. От своих рыцарей она требует поклонения с малых лет и до седых волос, а измен не прощает.
В науке время – это тоже капитал. Ученый в возрасте не факт, что умнее более молодого, но он почти наверняка более знающий. Просто у него было несколько лишних лет. Несколько лет на то, чтобы начитать нужную литературу, провести необходимые эксперименты, увидеть проблему во всем ее объеме и сделать нужные выводы.
Время – это капитал, а научный поиск – это гонка за лидером. Если ты выпал на несколько лет – ты отстал и, скорее всего, отстал безнадежно. Те, кто шли с тобой параллельными курсами, за этой время ушли далеко вперед и тебе их уже не догнать.
Поэтому в науке практически не бывает Гогенов и Линдгрен. Исключения чрезвычайно редки.
Но все-таки встречаются.
И один из них – мой герой.
Второй и последний ректор Московской горной академии Иван Михайлович Губкин был самого что ни на есть простонародного происхождения. Он родился в 1871 году в селе Поздняково Муромского уезда Владимирской губернии и был внуком волжского бурлака и сыном бедного крестьянина-поденщика. В семье было пятеро детей, из них грамоте выучился только Иван.
Но он не просто выучился грамоте, а после сельской школы сдал экзамены и поступил за счет земства в Киржачскую учительскую семинарию, которую окончил в 1890 году. После чего получил место учителя в дальнем селе Жайское, и приступил к работе. Как писал новоиспеченный педагог, вскоре выяснилось, что «за стипендию в учительской семинарии