Попробуй, сам увидишь.
Я попробовал. Поначалу, конечно, ни черта не получалось. Очень долго не получалось. Секунд двадцать. Или даже тридцать. Вполне достаточно, чтобы взбеситься от собственной беспомощности, потом решить, будто меня разыграли, и взбеситься снова, на сей раз адресно. И даже придумать отличный план мести. А потом увидеть, как мерцает контур силуэта молодой женщины в пышной красной юбке, каких в Ехо на моей памяти никогда не носили. И другая, пожилая, в не по сезону теплом коричневом лоохи до пят, сияет практически как гриб в светильнике. И мужчина в почти ташерских шелковых пижамных штанах, и толстая девочка в длинной голубой скабе, которая, скорее всего, просто ночная рубашка, и совсем юный солдат в форме неизвестной мне и вряд ли вообще существующей державы. И рыжая дама средних лет, что-то сосредоточенно рисующая в блокноте – вот это я понимаю, настоящий художник, даже во сне за работой. Впрочем, вполне возможно, наяву она рисовать как раз не умеет, вот и пользуется случаем. Кто их разберет, этих спящих.
– Мама дорогая, – наконец выдохнул я. – Это что же получается, чуть ли не каждый десятый прохожий на самом деле дрыхнет сейчас где-то дома и видит сон о прогулке по этому грешному мосту? Даже не верится! Их всегда столько, или просто я везучий?
– Ты, конечно, везучий. И место выбрал метко, наши мосты, как внезапно выяснилось, очень любят, когда их видят во сне. На улицах спящего народу поменьше, но все равно хватает. Сам убедишься. Знаю я тебя, теперь дни напролет всех разглядывать будешь.
– И что, всех этих красавцев мне придется ловить и будить? – мрачно спросил я. – Но это же нереально! Пока буду заниматься одним, еще сотня благополучно ляжет баиньки у себя дома и тут же свалится нам на голову. Или просто сколько успею? Что-то вроде лотереи – кто под руку подвернулся, тот и молодец?
– Ну что ты. Этих людей следует оставить в покое. Хотят видеть нас во сне – да на здоровье. Их можно понять, я бы на нас и сам с радостью поглядел, угоразди меня родиться в каком-нибудь другом месте. Тем более беспокойства от них особо нет, а удовольствия море. Нашим горожанам всегда нравились чудаки.
– Но ты же сам говорил…
– Нас с тобой интересуют совсем другие сновидцы, которые присутствуют здесь более-менее полностью. И действуют почти столь же осмысленно, как наяву, только с невиданной для себя легкостью. Ослепительная иллюзия всемогущества, им, в отличие от нас, даже магии учиться не надо. Можешь представить, в каком они восторге?
О да. Вопрос по адресу. Могу.
– При этом следует понимать, что некоторым удовольствие может стоить жизни. Кто, очаровавшись новыми возможностями, захочет остаться тут навсегда, скорее всего добьется своего. В том смысле, что больше никогда не проснется дома – там, где лежит спящее тело. Но и здесь сможет оставаться только до тех пор, пока оно живо. Смерть показывает людям совсем иные сновидения, улицы Ехо и прочих городов Мира в них, насколько