после бегства с острова Шри Ланка в родной Санкт-Петербург, Глебов получил от обаятельной Масси письмо с приглашением посетить Палермо. Письмо взорвало его внутренний мир, ведь он был уверен, что Джулиана мертва. События на острове опять встали у него перед глазами, но отвечать на письмо с приглашением Саша не спешил. В его душу закралось сомнение в честности девушки. Долгое время молодой мужчина пытался понять, чего в его сердце больше: любви или сомнений…
С Андреа Кантор все это время Глебов общался посредством электронных писем. Он успел продать квартиру во Франкфурте и закрыть свое так и и не начавшееся дело. Особенных причин более близко общаться с бывшей хозяйкой проданной квартиры молодой человек не видел. Он ценил все, что сделала для него бывшая соседка по дому, ее советы и помощь, но возвращаться в Германию не собирался. После долгих раздумий и перипетий, пережитых на острове, он отказался от дальнейшего продвижения проекта Академии Гениев и в Германии, и в России. Вместо этого он брал уроки мастерства у приемного отца и наслаждался жизнью в родном Санкт-Петербурге. Эти события и особенно идея открытия собственной выставки захватили его полностью. У молодого художника оставалось все меньше времени на раздумья о встрече с прекрасной сицилианкой. Воспоминания о ней с каждым днем все больше стирали из памяти былое очарование.
Последнее сообщение от Кантор Глебов получил недели две назад. Она, как обычно, весьма подробно описывала жизнь на острове; рассказывала о встрече с доктором Ранилом Банда Претунге, который помог Глебову преодолеть недуг и встать на ноги; передавала приветы от него и сангха-монаха2), также принимавшего участие в судьбе русского больного. Обычное письмо, и только в самом конце несколько странных фраз.
«Дорогой Саша, ты знаешь не понаслышке, как причудливо порой играет судьба. Каждый из нас живет в собственной реальности и не всегда может принять почти не слышимые послания из других миров, которые на самом деле определяют нашу жизнь. Здесь, на острове, я научилась внимательно прислушиваться к тому, что сообщают каждому из нас Высшие Силы.
Мы знаем с тобой друг друга достаточно хорошо и ты, надеюсь, помнишь однажды мною сказанное: неправильно, когда дети уходят в вечность раньше родителей. В связи с этим я решила немного подкорректировать историю моей семьи.
Мое отношение к тебе ты прекрасно знаешь, поэтому не удивляйся, если вскоре получишь необычный подарок. Прими его, как благодарность на мудрое правильное решение, которое тебя ждет – уверена в этом. Верю в тебя, мой мальчик. Живи долго и счастливо. С любовью. Твоя Андреа».
Глебов долго думал над необычным письмом, но ответить сразу же не смог по двум причинам. Первая состояла в том, что подготовка к его первой выставке была в самом разгаре и он попросту не мог отвлекаться на не относящиеся к ней дела. Первая персональная выставка для художника – как первый ребенок для матери, как первое объятие любимой, как